Потом в разных местах экранов вспыхивают огоньки костров. С каждым мгновением они разгораются все ярче. В их отблесках уже можно разглядеть усталые лица бойцов, расположившихся на отдых.

А в самом центре манежа сначала чуть тлеет, затем все ярче разгорается большой костер. Вокруг него лежат люди в буденовках и кубанках, в накинутых на плечи шинелях и бурках, в кожанках и бушлатах, перекрещенных пулеметными лентами. Где-то вдалеке, за кулисами, заливается гармонь. Слышится приглушенное пение партизанской песни…

Но вот лучи прожекторов начинают поворачиваться в сторону главного выхода на манеж. Они выхватывают из темноты хорошо знакомые всем фигуры героев фильма «Красные дьяволята». Лежащие у костра улыбаются им, аплодируют, жестами просят о чем-то.

«Красные дьяволята» некоторое время смущенно переминаются с ноги на ногу, потом сбрасывают с себя шинели и принимаются жонглировать револьверами, маузерами, саблями и гранатами-«лимонками»…

Юрий Елецкий весь день был занят в цирке и с трудом выбрал время, чтобы заехать домой переодеться. Тетка его, страстная любительница цирка, давно уже ушла, а он задержался немного, провозившись с галстуком и новым костюмом, который надевал впервые. А когда собирается выйти из дома, раздается звонок, и в комнату буквально вваливается Митрофан Холопов.

— Я знаю, ты спешишь, — с трудом переводя дыхание, торопливо говорит он, — но я к тебе по чрезвычайно важному делу…

— Потом, Митрофан! — пытается выпроводить его Юрий. — Ты же сам должен понимать…

— Я все понимаю, но ведь дело касается Маши.

— Маши?

— Да, Маши. Ей грозит большая, может быть, смертельная опасность.

У Юрия выступают бисерные крупинки пота на лбу. Он невольно отступает назад, пропуская Холопова в комнату.

— Да говори ты толком — в чем дело? — хватает он его за отвороты макинтоша.

— А ты, пожалуйста, успокойся…

— Ну говори же! — встряхивает его Юрий.

— Тебе они, Зарницыны, ничего разве не рассказывали? Не делились своими опасениями?

— Да что ты меня расспрашиваешь? Я от тебя жду ответа: что с Машей?

— Значит, они и тебе не сообщили ничего… — будто про себя бормочет Холопов. — От всех, значит, скрывали…

— Что скрывали?! Бредишь ты, что ли?

— Скрывали, что гравитационное поле над манежем нестабильно! — выпаливает наконец Холопов. — Понимаешь ты, что это такое? Все еще не ясно тебе, что их жизнь в опасности?

— Да откуда ты знаешь об этом? — снова хватается за отворот митрофановского макинтоша Елецкий. — Если они никому не сообщили, тебе-то кто рассказал?

— Маша и рассказала. Вернее, проговорилась… Она ведь действительно срывалась уже, ты же сам знаешь. Упал один раз и Алексей. Это я от униформистов узнал. А может быть, таких случаев было и больше — они же скрывают это ото всех.

— Но зачем, черт побери?

— Как — зачем? Опасаются, конечно, что их аттракцион могут отменить…

Не дослушав Холопова, Юрий бросается к телефону.

— А ты сиди! — оборачивается он к Митрофану. — Я тебя отсюда никуда не выпущу, пока не проверю, правду ли ты сказал.

Не довольствуясь этим заявлением, Юрий торопливо подходит к двери и запирает ее, а ключ кладет к себе в карман.

Потом он поспешно набирает номер телефона администратора цирка. Ему долго никто не отвечает. Он смотрит на часы. Уже восьмой час, значит, премьера началась, и администратор не смог, конечно, отказать себе в удовольствии посмотреть первое представление.

— Ты только не Ирине Михайловне, — советует ему Холопов. — Она, видно, заодно с ними…

«Что ж делать? — нервничает Юрий. — Вряд ли удастся сейчас к кому-нибудь дозвониться».

Но тут он вспоминает телефон вахтера служебного входа — уж он-то не имеет права никуда отлучиться. Ну да, так и есть, вахтер на месте. Юрий умоляет его срочно разыскать где-нибудь Машу Зарницыну и попросить ее позвонить ему домой по чрезвычайно важному делу.

Пока ищут Машу, Юрий нервно постукивает пальцами по корпусу телефонного аппарата, стараясь не смотреть в сторону Холопова. А он недовольно ворчит:

— Не с Машей нужно об этом, а с Анатолием Георгиевичем или директором цирка…

— Ладно, помалкивай!

Но вот наконец звонок Маши.

— Что случилось, Юра? — испуганно спрашивает она.

— Пока ничего… Нужно только уточнить кое-что. У меня тут Холопов…

— Ах, Холопов! Ну тогда все ясно…

— И это правда, Маша?

Она молчит некоторое время, потом отвечает:

— Правда… Но совсем не опасно. Мы обнаружили это уже давно, и с нами ничего пока не случилось.