Тарион почувствовал приближение другого, более сильного дуновения. Пахнуло сыростью. Пещерный сквозняк далеко зашел, чтобы поглядеть на мальчика, неумело управлявшего его собратьями. Тарион поймал и его. Дуновение с цветочных лугов тоже попалось в его сети. Ледяная вьюга подобралась к заваленным снегом перевалам Зимних Ключей, граничащих с Лунной Поляной. Пальцы тут же окоченели, но Тарион не ослабил хватку. Даже терпкий смог из горящих лесов Хиджала устремился к нему с западных перевалов.

И тут его окликнули.

— Уже уходишь?

Малфурион стоял ровно позади его спины. Его крылья были расправлены и это не выглядело приветливо. Тарион впервые задумался о том, в какие опасные игры он взялся играть с этим бессмертным и мудрым существом.

Он не мог вступить в схватку с Аль-Акиром, если до этого дойдет, на глазах у обитателей Лунной Поляны, где он даже не сможет перекинуться в дракона.

Зажатые в его руках слуги Аль-Акира беспокоились все сильнее. Небо стало темнеть на глазах. Порывы ледяной вьюги крепчали.

— Погода портиться, — сказал друид.

Тарион энергично закивал. Малфурион не знал, какой опасности подвергает себя и других, задерживая его. И Аль-Акир был меньшей из них!

Кстати, об Аль-Акире!

… «Передайте вашему повелителю — я жду», — приказал Тарион и ослабил хватку.

Освобожденные ветра разлетелись. Может, ему удалось избежать хотя бы одной катастрофы?

У него кровь застыла в жилах, когда Малфурион заботливо добавил:

— К тому же твоя мама не простит меня, если я отпущу тебя в такую даль одного, верно?

Мама, как же. Это Малфурион не хотел спускать с него глаз, и Тарион сам виноват в этом. Не стоило ему обманывать друида.

Но небо почернело как ночью. Порывы ветра с ожесточением срывали не только листья, но и ветви с деревьев. Малфурион непонимающе оглянулся.

— Нам нужно в убежище. И поскорей, — сказал он. — Ты пойдешь вместе со мной.

Проклятье. Очень вовремя. Тысяча штормов бушевали в его разуме. Тарион рухнул на колени. Вот теперь он точно никуда не пойдет.

— Что с тобой? — крикнул Малфурион.

Он не расскажет об этом друиду даже под пытками. Аль-Акир собственной персоной завывал в его сознании:

…«Кто сказал тебе, презренный смертный, что ветра слабейшая из стихий?!»

— Предупредите… маму, — пробормотал Тарион из последних сил. — Драконы… Они придут за мной.

— Какие драконы? О чем ты? Идем!

Тариона разрывало от боли. Это не стерпеть. На глазах у Верховного друида и шаманов он перекинулся в дракона и вместо ответа расправил черные крылья.

Вот теперь он точно нарушил все мамины запреты.

Гевин не стал сворачивать на широкую Сумеречную улицу. Он юркнул в узкий переулок под сводчатой аркой из темного камня. Приходилось спешить. Близился утренний ритуал во славу Древнего Бога. Дорога вывела его к гранитному мосту, что нависал над пропастью и соединял между собой два квартала горной крепости. На площади Забвения, через которую пролегал его путь, уже разжигали костер. Гевин ускорил шаг.

Сегодня рожденный в пламени Ка'аз-Рат впервые приказал привести принца Андуина в Багровый Зал. Настала пора узнать, зачем Древнему Богу, помимо смертей и крови, понадобился золотоволосый наследник Штормграда.

Гевин с нетерпением ждал этого часа. С тех самых пор, когда только узнал, будучи королевским секретарем, о намерении архиепископа похитить принца. Бенедикт мертв, в очередной раз напомнил себе Гевин, пламя пожрало его смертное тело, а его жизнь и жизни сопровождавших их с принцем человек принесли в жертву Древнему Богу. Андуин едва не погиб тоже.

Кровь и смерти делают Н-Зота сильнее. Невозможно забыть об этом, находясь в Грим-Батоле. Но Древний не нуждался в смерти королевского наследника. Он нужен ему живой. Бенедикт никогда не рассказывал, что уготовано принцу в Грим-Батоле.

Обитые черным железом главные ворота Грим-Батола, настолько громадные, что сам Безликий Ка'аз-Рат даже не склонился, чтобы пройти сквозь них, совсем недавно эти ворота еще были отворены, и культисты свободно покидали крепость. В те времена они творили ритуалы по всему Азероту, привлекая новых последователей, обещая спасение в мире, где будут править иные силы.

Отныне ворота наглухо замурованы. Никто и ничто не покинет Грим-Батола. Никто и ничто не проникнет внутрь, чтобы помешать им. Спасение обещано только членам Культа, только они выживут, когда Оковы Н-Зота падут. Были ли они узниками или затворниками, Гевин не знал. Конец грядет, говорил Ка'аз-Рат. И когда ворота Грим-Батола с леденящим душу скрежетом захлопнулись, Гевин понял, вот оно, начало конца.