Да ладно, что я спрашиваю. Если уж он решил с ней обручиться, то не только же ручки он ей целовал.

— Но при всем при этом рассветы ты с ней не встречал, — сделала вывод я. — Ко мне же другое отношение, и так как я тебя сама поцеловала, то веду себя неприлично и со мной можно строить планы на ночь.

— Ася… ты не так поняла, — сказал он в замешательстве.

— Разве ты не предложил только что провести вместе ночь? — спросила я, отстраняясь от него. — Я же не приличная, со мной можно.

— Не говори так, ты моя невеста!

— Невеста, с которой можно приятно провести время, — ядовито сказала я, так как горечь переполняла меня, — а потом отправить её с глаз долой через месяц. Вроде и приличия соблюдены — девушку не соблазнял, она ж невеста, а в то же время никаких обязательств.

Я развернулась и пошла к дворцу.

— Ты куда? — схватил он меня за руку. Я остановилась и осторожно освободила свою руку.

— Предпочитаю встретить рассвет в объятиях, но в объятиях партнера по танцу, — ледяным тоном ответила я. — Дориан, обещаю, я буду на виду и больше никуда не исчезну. Только сделай одолжение — держись от меня подальше.

Дориан наблюдал, как Ася кружится в танце с очередным партнером и размышлял, как же он так напортачил? Да еще Ульрих добавил масла в огонь своими вопросами.

— Дориан, я хотел бы спросить, какие у тебя намерения в отношении Аси? — спросил он. Самому бы разобраться!

Он ответил кратко: — Следить за её безопасностью, пока она здесь.

— Но через месяц ты её отпустишь? — допытывался Ульрих.

— Она сама уйдет, ты же слышал о её намерениях. — Странно, но при этих словах его настроение упало еще ниже.

— Но ты будешь рад избавиться от ответственности? — настаивал друг.

«К чему он ведет?» — не мог понять Дориан.

— Да, я буду рад, когда это все закончиться! — абсолютно искренне, резко ответил он.

Ульрих отстал, а Дориан продолжил предаваться размышлениям, не сводя глаз с Аси.

А что еще он должен был подумать, когда она сама его поцеловала?! После всех волнений этой ночи, у него было единственное желание схватить её в охапку и унести прочь. Да еще запереть, чтобы наверняка уже никуда не исчезла, и лучше вместе с собой, чтобы была постоянно на глазах.

Меньше всего он хотел оскорбить её или обидеть. Дориан прекрасно понял её слова о Марисе, но вот только как ей объяснить, что Мариса никогда не сводила его с ума до такой степени.

Он восхищался красотой Марисы, её сдержанными манерами и сам он с ней всегда был сдержан. Вот только её побег никак не соответствовал тому впечатлению, что она производила, и Дориан задался вопросом, а знал ли он её по-настоящему?

А ведь ради неё он рассорился с отцом и родными. Они в один голос твердили, что она ему не подходит и они не одобрят этот брак.

Ася… мысли плавно вернулись к ней… искренняя во всех проявлениях чувств, в ней нет притворства. Попала в незнакомый мир, и тут же захотела его посмотреть. Она как ребенок всем восхищается, проявляет интерес.

«Да она и есть ребенок по сравнению со мной!», — сказал он себе. — «А я баран, что забыл об этом».

«К тебе или ко мне?», — скривился он, вспоминая свой вопрос. И кому он это сказал? Этой девочке?

А она вместо того чтобы закатить скандал, просто отстранилась. Да лучше бы в глаз дала! Может, поумнел бы.

Её «Дориан», резануло его без ножа. Она как будто внутренне отгородилась от него, проводя черту между ними. И что теперь с этим делать?

Я танцевала, улыбалась, а саму переполняло желание хорошенько треснуть одного не в меру наглого вампира. От кровожадных размышлений меня отвлек Коул, который пригласил на танец.

— Так на чем мы с вами остановились? — спросил он.

— А что вы сказали правителю? — поинтересовалась я.

Он улыбнулся и сообщил мне, понизив голос:

— Сегодня небывалые магические бури. Поисковые заклятия дают сбой, и даже не могут найти одну гостью, когда она гуляет в парке. Кто открыл портал, тоже узнать не удалось. Зато я предложил Ааронгу свою помощь в усилении охраны территории. Теперь ни одна горячая голова сюда при всем желании не пролезет.

Я расслабилась и облегченно улыбнулась.

— А что же мне скажите вы?

Я посмотрела на него, и спросила прямо:

— Коул, ведь когда то давно вы отказались от своей любви?