Я перезвонил дежурному администратору отеля, и оказалось, что Луиза права. Когда я повесил трубку, она нервно перелистывала страницы Библии, обнаруженной в ящике прикроватной тумбочки. Наконец Луиза прекратила листать и принялась читать про себя, бегая по страницам широко открытыми глазами. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем моя жена осторожно закрыла книгу.

– Ну что?

Она отвела взгляд.

– Все верно, Марк. Авессалом действительно был сыном Давида.

Луиза замолчала. Надолго.

– И? – наконец не выдержал я.

– Он возглавил восстание против собственного отца и был убит одним из военачальников Давида. Царь, узнав о смерти сына, рыдая, повторял: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!» [21]

МЫ ПРОЛЕТЕЛИ ЧУТЬ ЛИ НЕ ПОЛОВИНУ ПУТИ до Бостона рейсом 23, когда Луиза хлопнула меня по коленке и прервала несвойственное нам и весьма продолжительное тягостное молчание.

– Эй, чего приуныли-то? Будто с похорон возвращаемся, а не со званого вечера в компании воротил издательского мира. Ведь мы счастливейшая пара на свете. Глазом не успеешь моргнуть – и вот ты уже при деньжищах, которых хватит на всю оставшуюся жизнь. Имя твое прославлено и здесь, и за рубежом. Знаменитости клянчат автограф. Миллионы восторгаются, превознося твое творение. А теперь взгляни на нас! Мы зациклились на трех посланиях от придурка, позволив ему в день триумфа изгадить нам настроение!

– Это не совсем то, о чем ты говорила вчера у растерзанной корзины с фруктами.

– Согласна, – кивнула она, – но после шикарного приема весьма затруднительно переварить известие из сумеречной зоны.

– Оно тебя больше не волнует?

– Само собой, волнует. Но знаешь, нельзя позволять посторонним подавлять себя, влияя на настроение или манипулируя чувствами. Ты ведь сам писал об этом: мы теряем свою индивидуальность, когда позволяем другим влиять на наше мироощущение, будь то слова или действия, если они вступают в противоречие с нашими понятиями. Подобное не случается с теми, кто бдителен, правильно?

– Все верно. Позволяя кому бы то ни было собой понукать, ты вручаешь бразды правления своей жизнью в его руки. Всякий раз, допуская подобное, платишь несоизмеримо высокую цену.

– Ведь знала об этом, но, похоже, ненароком запамятовала. Кстати, когда Дэвид с Чарльзом позвонили утром, ты рассказал о таинственном корреспонденте?

– Нет, не счел нужным беспокоить.

– И что прикажешь нам теперь делать с этим небольшим недоразумением?

– То, что надлежало сделать, вернувшись из Аризоны.

Ближайшими соседями по Бруклину в последний год нашего там проживания были Стивен и Шейла Хаммонд. В день, когда фургон с их мебелью прибыл из Мемфиса вследствие перевода Стивена по долгу службы, завязались наши отношения, переросшие позже в крепкую дружбу. Поначалу все, что нам было известно о деятельности Стива – это работа на правительство, но через пару месяцев они с Шейлой доверительно сообщили, что он возглавил бостонский отдел Федерального бюро расследований. По ряду причин, пояснил Стив, сотрудники ФБР предпочитают не разглашать информацию о своей деятельности и домашнем адресе, поэтому ни я, ни Луиза никому не рассказывали об их тайне, даже собственным детям.

Как только самолет приземлился в аэропорту «Логан», я позвонил Стивену и сорвал джекпот: он находился в офисе, собирался работать там целый день и был бы искренне рад вновь повидать своих прежних соседей.

В просторном и светлом кабинете Стива, расположенном в федеральном административном здании имени Джона Ф. Кеннеди, мы пробыли около двух часов. Поведав ему то немногое, что знали, начав рассказ с первого послания, написанного каллиграфическим почерком и обнаруженного в мешке с корреспонденцией. Временами он что-то строчил в блокноте. Когда мы закончили, от знакомой улыбки на его лице не осталось и следа. Опять взяв открытку с конвертом, которые мы обнаружили в номере отеля «Хилтон», он принялся скрупулезно уже в который раз их рассматривать.

– Марк, выходит, первая открытка и конверт все еще приколоты к доске в твоей знаменитой Башне Успеха?

– Перед отъездом были там.

– Можешь прислать их мне?

– Безусловно.

– Надо бы отправить в лабораторию для исследования и письма, и конверты. Не будете возражать, если мы снимем ваши с Луизой отпечатки пальцев? Возможно, нам удастся идентифицировать не принадлежащие вам отпечатки.

– Все что пожелаешь, Стив. Сам-то, что думаешь? Что бы это значило? Небось, собаку на подобных делах съел.