Индусам паровозы казались средством на пути к прогрессу.

Майор сказал Марине, что путешествие продлится несколько дней. Поэтому им стоит взять с собой несколько книг, чтобы почитать, если им наскучит смотреть в окно. Следуя его совету, Марина выбрала три книги из библиотеки в губернаторском доме, пообещав библиотекарю их вернуть.

Но во время поездки майор много разговаривал с ней и отвечал на все вопросы, которые девушка ему задавала. Взятые с собой книги так и не были открыты, у них всегда находились новые темы для разговора.

Они удивлялись, когда поезд останавливался и им приносили завтрак или ужин.

Когда Марина наконец улеглась в своем комфортабельном купе, она подумала, что это был самый интересный день, какой ей случалось провести.

Вильям так умен и опытен, думала девушка. Ей повезло иметь такого собеседника.

Все было бы совсем по-другому, будь с ними леди Флора. Марина содрогалась при одной мысли о такой возможности. Образ красавицы, с которой он танцевал накануне вечером, преследовал Марину.

Следующий день прошел примерно так же, разве только что Марина успела кинуть беглый взгляд на крыши и купола Дели.

На третий день они уже были в Лахоре.

Вечером после ужина, когда поезд тронулся, майор сказал девушке:

– Мне нужно сказать вам кое-что важное, Марина. Мы сейчас приближаемся к очень опасному этапу нашего путешествия. Я узнал, что могила вашего отца находится около Форта, охраняющего вход в Хайберский перевал.

– Вы… уверены, что могила папы именно там? – спросила Марина.

– Так мне сообщили, – ответил майор. – Но вы понимаете, поскольку вы читали историю Индии, что Хайберский перевал – один из самых опасных путей в Индию.

Марина что-то пробормотала, и майор продолжил:

– Русские там подстрекают местные племена против нас.

– Да, конечно, я читала об этом, – сказала Марина. – Но я очень рада слышать, что вы нашли могилу папы.

– Не могу сказать, что я нашел ее, – возразил майор, – но как понимаю, он там погиб, и я уверен, что там его и похоронили.

Марина глубоко вздохнула. Он продолжал:

– Как я уже вам сказал, по мере приближения туда опасность для нас возрастает, и было бы ошибкой с нашей стороны прибыть туда в том виде, в каком мы сейчас.

– Вы… вы хотите сказать, что мы должны… переодеться?

– Именно это я и предлагаю, – сказал Вильям. – Поэтому перед тем как мы приедем в Пешавар завтра около двух часов, я хочу, чтобы вы сменили одежду. И я тоже это сделаю.

Понизив голос, он добавил:

– Мы быстро сойдем с поезда и смешаемся с пассажирами второго класса, которые находятся за два вагона от нас.

Марина была озадачена, но ничего не сказала.

Они дожидались наступления следующего дня.

После завтрака майор попросил Марину пройти к себе в купе, где Хилл разложил одежду, какой она никогда не видела раньше. Такую одежду не носили женщины из высшего общества. Так могла бы быть одета небогатая женщина, не претендующая на место в первоклассном вагоне.

Хилл был, очевидно, мастером в такого рода делах. Он изменил ей и прическу, а затем надел на голову Марине безобразную, как ей показалось, панаму. В таком виде она совсем не походила на девушку, севшую на поезд в Калькутте.

Войдя в гостиную, она увидела майора и ахнула. Не то чтобы его одежда была особенно необычной. Но каким-то волшебным, одному ему свойственным способом он преобразился из красавца-аристократа в совершенно заурядного человека. Таких можно встретить на улицах любого большого города в Англии и, раз увидев, никогда больше не узнать. Глаза его были закрыты темными очками. Волосы он зачесал по-другому, и Марина подумала, что не только вид у него стал менее представительным, но еще он стал казаться старше.

Когда она подошла к нему, Вильям сказал:

– Превосходно, Марина. А теперь разрешите мне вам представиться: я – доктор Эрик Робинсон из Манчестера. В Индии на отдыхе и по кое-каким делам.

Марина засмеялась. В то же время она чувствовала, что за всем этим кроется нечто серьезное, чего она до конца не понимала.

– Оставьте ваши вещи Хиллу, – сказал майор. – Он дальше с нами не поедет, но будет ждать нашего возвращения в Пешаваре.

Марина удивилась, но майор продолжил: