— Именно так, — подтвердил Карл.

— Может быть, мне с ней поездить? — рискнула я. — Чтобы… чтобы Карл лишний раз не отвлекался.

— Очень любезно с твоей стороны, Айрис, — улыбнулся он. — А ты не боишься?

— Да нет. У меня друг в Бристоле учился водить, и я сидела рядом. Ничего страшного не случилось.

— Я схожу с тобой к южной ограде, Карл, — сказал Реджис. — Посмотрим, где там ее нужно укрепить.

Карл на секунду опешил, затем кивнул:

— Хорошо, пап. Я помню, ты хочешь, чтобы мы успели все сделать.

Когда они ушли, я предложила Брон помочь с мытьем посуды, но она покачала головой:

— Моя миссис Дю Барри свалит все это в мойку перед тем, как уходить. — Наклонившись ко мне, она прошептала: — Просто сокровище, а не горничная, не знаю, что бы мы без нее делали. Но на кухню никого не пускает. О том, чтобы помочь, лучше и не заикаться.

— Вот как… Ладно, я постараюсь.

Глаза Брон заискрились.

— За спиной мы ее называем Ля Дю Барри, хотя на любовницу французского короля она похожа меньше всего на свете. Муж ее работает здесь, на ферме. Вот принесет кофе, я тебя с ней познакомлю. — Она помолчала. — У Ольвен ведь тоже есть и мойка, и все такое прочее?

— Мм… нет. Мама говорит, когда живешь в одиночку, в посудомоечной машине нет никакого смысла. — Однако я знала, в чем дело. Теперь-то до меня дошло, что мама просто не могла себе позволить такой роскоши, и к моему стыду, мне даже в голову не пришло убедить Бива, что маме надо купить мойку. Я знала, что он ее недолюбливает. И старалась говорить о ней как можно меньше.

Миссис Дю Барри принесла нам на подносе кофе. Я сдержала улыбку, вспомнив слова Брон. Это была нескладная женщина, под шесть футов ростом, с глубоко посаженными глазами. Она поздоровалась со мной вежливо, но безразлично.

Вообще-то я до сих пор не успела прийти в себя. Усталость накопилась где-то в глубине, как будто последние несколько месяцев, проведенные в таком напряжении, вымотали меня и эмоционально, и физически. Сказав Брон, что с удовольствием побуду одна, я не кривила душой. Когда она пошла собираться по своим делам, я подошла к книжному шкафу и стала рассматривать корешки. Я люблю читать, но обнаружить у Блейков столько английской классики никак не ожидала. Как-то не укладывалось у меня в голове, что Брон или Николь зачитываются Бернардом Шоу, Томасом Харди или даже Диккенсом, да и Реджис не производил впечатления интеллектуала. Стопка модных американских романов на другом конце полки как-то больше вязалась со вкусами Брон. Может быть, все это читает Мелани? Я вытащила «Тэсс из рода д’Эрбервилей» и увидела на форзаце надпись: «Карлу с любовью, Брон и папа». Еще несколько книг тоже были подарены ему; вкусы у него были самые разносторонние, судя по тому, что на одной полке соседствовали исторические труды, детективы, Джеймс Херриот и Джеральд Даррелл.

Брон велела позвонить маме — чтобы она не волновалась, хорошо ли я доехала. Дома ее, скорее всего, можно застать после вечерней операции, поэтому, учитывая разницу во времени, я решила, что сейчас позвонить самое время. Я набрала номер и услышала ее голос так, словно она стояла рядом со мной:

— Ольвен Мэдден слушает.

— Привет, мам. Это я. Я уже добралась.

— Айрис! Я ждала, когда ты позвонишь.

Я рассказала ей про Нью-Йорк, помня, как она хотела, чтобы мне там понравилось, пояснила, что Карл приехал за мной на Ниагару раньше, чем я думала, ответила на множество вопросов, как там Брон и как выглядит дом, а затем небрежно спросила:

— Биван больше не заходил?

Она помедлила и едко ответила:

— Нет, не заходил. Еще бы, после того как я его завернула в тот раз. Наверно, вернулся в Бристоль, туда ему и дорога. Уж не переживаешь ли ты, чего доброго, а? И не вздумай. Ты же отлично знаешь, что он тебе не пара.

Мои чувства к Биву мама никогда не щадила. Слово «такт» ей было незнакомо. Но представляю, насколько ее разгневало то, как он со мной обращался. Если бы я могла ей втолковать, что Бив был… ну, скажем, не совсем здоров. Доктор Джекил и мистер Хайд; два человека в одном теле. Если бы только я убедила его в том, что он нуждается в помощи! Постепенно я пришла к выводу, что он вполне сложившийся шизофреник, но даже не пробовала на него повлиять. В сотый раз я усомнилась, правильно ли я сделала, уйдя от него, но ужас перед его приступами жестокости оказался сильнее любви и сочувствия. Если бы я осталась, не исключено, что в один прекрасный день он бы меня серьезно покалечил.

После разговора с мамой мной овладело беспокойство. Сидеть одной средь бела дня дома стало вдруг невыносимо. Я захватила пальто и вышла на улицу. Может, хоть вокруг поброжу. Машина Карла так и осталась на дороге, двери гаража были открыты настежь. Я заглянула внутрь — там стоял серый «фиат» с табличкой «У». Видно, это и есть машина Мелани, на которой мне предстоит ездить. Я зашла оглядеть ее поближе. Брон дала мне ключи, но садиться за руль сегодня у меня просто не было сил. С улицы к гаражу был пристроен флигель, и, проходя мимо окна, я заметила в комнате кабинетный рояль. Здесь; должно быть, занимается Мелани. Я прошла под арку здания и вышла на аллею, заросшую рядами лозы; листьев уже почти не осталось. Вдали виднелось старое здание красного кирпича; из него вышли двое разговаривавших мужчин. Они пожали друг другу руки и разошлись. Один вышел из сада через калитку в стене, и я услышала звук отъезжающей машины. Другим оказался Стивен. Он заметил меня и подошел.

— Ну что, Айрис, все-таки решила осмотреться?

— Чуть-чуть.

— Я освободился. Хочешь, покатаю тебя по окрестностям?

— А ты правда не занят?

— Конечно. Ник вернется не раньше пяти. Поедем на моей машине.

Он вывел меня через калитку в стене. Снаружи оказалось несколько зданий и место для парковки автомобилей. Там стоял, сворачивая какой-то шланг, молодой парень; Стив сказал, что это Питер Хейс, управляющий фермой и правая рука Карла. Симпатичный; здоровый румянец выдавал в нем человека, много времени проводящего на свежем воздухе.