Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды - таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос - очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор.

Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады - не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его.

–  Это следовало ожидать, - пробормотал он, усмехнувшись.

Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щелкнул зажигалкой - и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков - глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна - даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, - этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице.

Дамблдор засунул свою зажигалку - точнее, гасилку - обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал:

–  Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.

Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный.

–  Как вы меня узнали?
– спросила она.

–  Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.

–  Станешь тут неподвижной - целый день просидеть на кирпичной стене, - парировала профессор МакГонагалл.

–  Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.

Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.

–  О, да, действительно, все празднуют, - недовольно произнесла она.
– Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет - даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях.
– Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей.
– Я слышала. Стаи сов… падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только - звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.

–  Не стоит их обвинять, - мягко ответил Дамблдор.
– За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.

–  Знаю.
– В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение.
– Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы.

Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила:

–  Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?

–  Вполне очевидно, что это так, - ответил тот.
– Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?

–  Что?

–  Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, - лично мне они очень нравятся.

–  Нет, благодарю вас.
– Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек.
– Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…

–  Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда - Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя - Волан-де-Морт.

Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил.

–  На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, - продолжил он.
– Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта.