Когда его предшественника перевели на более высокую должность, моему знакомому предложили возглавить торговое предприятие. Он ухватился за этот шанс: встать во главе было его мечтой. Он считал себя лучшей кандидатурой на это место — с его-то знаниями и навыками. В течение первых двух лет в этой должности он многому научился, и магазин продолжал успешно работать, несмотря на нестабильные экономические условия.

Он посетил меня во время одного из своих визитов в Бостон, рассказал, что все еще получает удовольствие от работы, но с недавнего времени чувствует какой-то застой в карьере. Результаты ежегодной аттестации были неплохими, но не имели ничего общего с выдающимися оценками, которые он получал раньше. Золотым мальчиком он больше себя не чувствовал.

— Не могу понять, в чем дело, — подчеркнул он. — У меня стали выше должность, зарплата, социальный статус. Почему же ощущение от жизни стало хуже? Я чувствую, что становлюсь тем, кого раньше осуждал, — благодушным менеджером, которому противна сама мысль о риске. Теперь, когда я сам у руля, понимаю, насколько велики потери от мерчандайзинговых рисков. Я просто не нахожу себе места. Может, такое всегда происходит с ростом ответственности?

Я предложил ему подробнее остановиться на «я просто не нахожу себе места».

— Ну как же, — пояснил он. — У меня выше должность, больше дом, у людей выше ожидания на мой счет. В случае чего я теряю очень много.

Он объяснил, что у него появился страх потерь, что выражалось в следующем:

• он более неохотно шел на риск, связанный с выбором новой инновационной продукции;

• стал реже выражать свое несогласие с начальством; теперь он работает с вице-президентом, который отвечает за операционную деятельность всех торговых предприятий компании, а раз в несколько недель он даже общается с президентом и испытывает огромное почтение к этим людям — к их статусу, знаниям, взглядам;

• его стали гораздо чаще посещать мысли о плохом, нервы расшатались, врач прописал успокоительное; прожив весь прошлый год на лекарствах, теперь он снова посещал психиатра, чтобы избавиться от чувства тревожности.

Мы обсудили его подход к денежным сбережениям. Я узнал; что теперь он откладывает меньше, чем со своих прежних, гораздо более скромных доходов.

— Видите ли, — сказал он, — теперь мне нужно хорошо выглядеть и играть роль успешного руководителя. Супруга просит меня меньше тратить. Но зачем тогда столько вкалывать, если не для повышения уровня жизни? Я вступил в загородный клуб — хотя и в гольф-то не играю, — но решил, что самое время научиться.

Я поинтересовался, по-прежнему ли ему приносит удовлетворение работа. Он сказал, что по-прежнему любит ее. Мы прошлись по навыкам, необходимым для работы менеджера торгового предприятия, и в свете этого оценили его уровень навыков. Как я понял, он несомненно был на своем месте.

Я сообщил, что, похоже, у него изменился склад ума, а также заметил разительное изменение в его подходе к карьере:

— Пять лет назад вы работали с огромным энтузиазмом. Пусть не всегда все удавалось, но неудачи были поправимы. Теперь же вы словно всего боитесь. Вами в большей степени руководит страх потерять, нежели стремление победить. Возникает вопрос: почему? Вы настолько зациклились на своем стиле жизни, стремлении быть большим человеком в городе, что подорвали свой незаурядный профессиональный потенциал? Однако это не конец вашей карьеры, — продолжил я. — Напротив: вы можете обеспечить себе потрясающее будущее. Все дело в том, почему вы избрали такую линию поведения.

Он молча слушал. Я попросил его написать список тревоживших его проблем, затем еще раз просмотреть этот список и определить, какие из них связаны с тем, что думают о нем другие, какие — с его озабоченностью своим имиджем и с прочими внешними факторами. Еще я предложил ему написать, каким образом все эти проблемы влияли на его поведение на работе. По-прежнему ли он действует исходя из своих убеждений, открыто выражает свое мнение, идет на разумные риски и работает до самозабвения?

— Может, вы слишком вцепились в биту? — предположил я, прибегнув к бейсбольной аналогии. — Ведь затруднительно замахиваться и бить по мячу, если вы насмерть вцепились в биту.

В такую ловушку может попасть каждый: вот мы достигли некоторого уровня успеха, нас начало обуревать беспокойство, что вдруг что-то пойдет не так, мы в ужасе от того, что потеряем нажитое. На этом этапе мы прекращаем делать то, что первоначально принесло нам успех.

Я посоветовал ему вернуться к «работе до самозабвения». Любить работу — это прекрасно, но доводить себя до нервного расстройства — это лишнее. Проявлять мудрость, благоразумно управлять рисками, поступать рационально, точно определять время и условия для действий, принимать достойные решения — это очень хорошо. Но осторожность, граничащая со страхом выразить свое мнение и обоснованное несогласие, отвращение к риску и в целом подавление своих природных талантов — это неправильно. Пребывая в постоянном страхе, невозможно жить нормальной жизнью и использовать свои природные способности и инстинкты. Страх заставляет человека губить собственную карьеру.

Если организовать свою жизнь более эффективно, вероятность попасть в подобную ловушку станет гораздо меньше. Откладывай деньги. Не позволяй своему эго раздуваться до неприличных размеров. Захочешь строить из себя большую шишку — помни, что впустую растратишь немалое количество энергии. Продвигаясь по службе, все больше ощущай себя хозяином положения. С накоплением опыта вырастет качество суждений и оценок, обострится чутье — тебя будут ценить все больше и больше. Твой вклад в дело будет расти. Нельзя подавлять свои способности и отказываться действовать во благо компании из-за страха потерь.