– Сказал, меньше пяти не отдаст, – шепотом сообщила Зоя.

– Камень карат на пять, рубинчики по четвертинке. Годится, – что-то прикинув в уме, согласился чеченец. – У меня при себе только две штуки. Больше не ношу, не потратить.

– Знаешь сколько у него всего! – округлив глаза от восторга, воскликнула Зоя.

– Когда увижу, тогда и узнаю, – ответил Руслан и полез во внутренний карман пиджака. – Отдай ему две и скажи, что завтра будут остальные, – пообещал чеченец, протягивая Зое пачку долларов и убирая брошку к себе в карман.

– Ты что, он меня убьет, – испугалась блондинка, готовая устроить истерику.

– Ладно, подожди, другу позвоню, – поморщился Руслан и вынул мобильный телефон.

– Что ж, я буду ждать, пока твой друг приедет? – растерялась Зоя.

– Он в зале, – раздраженно пояснил Ходжаев и набрал номер. Телефон оказался отключенным. – Через три минуты перезвоню. Сексуальная сцена закончится – включит.

Через три минуты, как и говорил Руслан, друг на звонок ответил.

– Сашок, у тебя при себе три штуки есть? – спросил чеченец и, достав брошку, покрутил ее у себя перед глазами. – Вынеси мне, Сашок. Я на лестнице перед буфетом.

Сашок оказался совсем юным. У него были длинные волосы, и сзади он походил на девушку. Подойдя к Руслану, молодой человек протянул ему деньги.

– Десять процентов в день, – предупредил он Ходжаева и пошел назад.

– Такой сопляк с такими бабками?! – удивилась Зоя.

– Он ими игроков снабжает, – пояснил чеченец, отдавая буфетчице доллары. – Завтра днем я в Питер еду. Если твой друг хочет, пусть позвонит утром, договоримся о встрече. Хорошие вещи я люблю.

– Ты где был? – спросила Нателла, когда Руслан сидел после спектакля в ее гримерной, горящими глазами следя за тем, как актриса переодевается.

– Когда, моя красавица? – в свою очередь спросил чеченец.

– В начале второго действия. Что думаешь, я со сцены не вижу? Тебя минут двадцать не было! – Руслан подошел к Нателле и попытался ее обнять. – Не смей меня лапать! Иди к той, которую лапал во время второго действия! – зло сказала Проскурина, отпихивая поклонника.

– Красавица моя, персик мой, сладкая моя! За подарком для моей богини задержался, – оправдывался чеченец.

– Что еще за подарок? – спросила актриса более миролюбивым тоном.

– Царская вещь, мой цветочек. Увидишь – не оторвешься, – пообещал Ходжаев.

– Врешь, покажи, – перебила Проскурина, сбрасывая с себя остатки театрального костюма.

– Дома покажу. Хочу, чтобы ты меня за этот подарок сильно любила. Так сильно любила, чтобы я устал.

– Размечтался, – усмехнулась Нателла, влезая в узкие джинсы.

– Когда мой подарок увидишь, не будешь такие обидные слова говорить, – сказал Ходжаев, жадно взирая на обнаженную грудку своей возлюбленной.

– Нечего пялиться, застегни лучше.

Проскурина надела бюстгальтер и повернулась к поклоннику спиной. Руслан взял Нателлу за плечи, поцеловал в шейку и осторожно зацепил крючки на спине.

– Жрать хочу, – сказала Проскурина, когда они спустились вниз.

– Салями дома есть, икра черная есть, зелень есть, – сообщил Руслан, открывая перед актрисой дверцу своего «Мерседеса».

– Надоело. Супа хочу, – капризно потребовала Проскурина.

– Где же я тебе, моя царица, в такое время суп возьму? Хочешь, шашлык горячий у Арно покушаем?

– Охота была с твоими бандюками дым нюхать! – сморщилась Нателла. – Я спектакль отпахала и отдохнуть должна.

Руслан завел двигатель и с визгом взял с места. Белый «Мерседес» полетел по ночному городу. Притормозив возле перекрестка, Ходжаев взял телефон и набрал номер:

– Арно, будь другом, пришли мне домой две порции по-карски. Только чтобы барашек горячий и не жирный. Ну сам знаешь, что тебе говорить…

– Где твой подарок? – устало спросила Проскурина, сбрасывая пальто на руки чеченца.

– Ты в комнату войди, свет зажги и глаза закрой, – попросил Руслан медовым голосом.

Проскурина вошла в гостиную с вычурной золоченой мебелью, встала возле зеркала и капризно надула губки. Ходжаев, крадучись, подошел к актрисе и, взяв ее ручку в свою, положил на ладонь брошку:

– Смотри, царица!

Нателла уставилась на вещицу. Она не была приучена к дорогим ювелирным украшениям и потому сразу не поняла, что получила.

– Это что, брошечка?

– Это, моя красавица, царская вещь. Я за нее десять тысяч зеленых выложил. За эти деньги приличный «мерс» можно купить.