Вика не заметила, как они доехали. Не заметила она и того, что от самого дома микроавтобус сопровождает санитарная «Волга».

Вход во Дворец молодежи охраняли два парня в камуфляже. При виде Элеоноры и ее спутников молодые люди заулыбались и распахнули двери. В пустынном фойе шаги всей компании гулко повторяло эхо. Элеонора взбежала по боковой лесенке к железной двери с надписью «Служебный вход» и, пихнув дверь плечом, ворвалась в небольшой зал. Стены зала состояли из зеркал. Вика вошла и обомлела. На скамейках вдоль зеркальных стен сидели несколько десятков красавиц.

– Привет, кобылки. Принимайте пополнение, – улыбнулась Элеонора, кивнув на Вику.

Красавицы встали и, оскалившись в ответных улыбках, сверху вниз взглянули на Вику. Самой малорослой из них Вика доставала темечком до груди.

– Кошечки, бегом ко мне! – хлопнул в ладоши красавец Толик.

Девицы перестали пялиться на Вику и окружили Толика. Вика отметила, что и Толик рядом с «кошечками» не казался великаном. Он был на полголовы ниже каждой из них.

– Итак, киски, вы поняли, что в наше стадо влилась новая лапулечка. – Девицы опять уставились на Вику, заставив ее покраснеть. Толик продолжал: – Новенькую надо научить двигаться. Покажите ей несколько вариантов походки и проследите, чтобы она их освоила.

– Где звукорежиссер? – заорала Элеонора.

Высоко в стене открылось окошко, и бритая голова радиста вопросительно повисла над залом.

– Жорик, что-нибудь на проход! – попросила Элеонора и, дождавшись музыки, обратилась к девицам: – Кобылки, на манеж… шагом марш. Вика, делай все, как они.

Вика пронаблюдала за движениями девиц и легко их повторила.

– Ай да детка! – похвалил ее Толик. – Прирожденная топ-модель! Киски, больше секса в бедрах. Носочек тяните. Пальчики вместе.

Оператор Рудик принялся отслеживать происходящее в зале своей камерой. Потом он вспомнил, что штатив оставил в микроавтобусе. Выйдя из дворца, Рудик увидел рядом с их машиной санитарную «Волгу» с затемненными окнами. Трое амбалов в белых халатах тянули пиво и о чем-то беседовали с водителем их микроавтобуса.

– Паша, открой, штатив забыл, – попросил Рудик.

Парни с пивом залезли в машину и закрыли двери. Водитель Паша извлек из глубины салона штатив и, подавая его Рудику, сказал:

– Очень любопытные санитары. Настоящие фанаты конкурса. Допытывались, сколько времени проходят репетиции. Хотят девушек увидеть…

– Пусть ждут, раз больные их не беспокоят, – ответил Рудик и вернулся во дворец.

Репетиция шла полным ходом. Вика старалась изо всех сил и на некоторое время совсем забыла о своем кавалере, который в это время выглядел весьма странно.

Антон Петрищев, одетый в смешные синие трусы и носки, крадучись вышел из подъезда дома продавщицы итальянского салона одежды.

Когда обнаженная Тома приблизилась к Антону и, протянув ему бокал с янтарным коктейлем, начала снимать с Петрищева его роскошный костюм, юноша растерялся. Длинноногая смазливая Тома без стильных одежд ему вовсе не нравилась. Антон смотрел на ее костлявые бедра, большую родинку на впалом животике, сильно выпирающие ключицы и думал: «Неужели у богатого человека должна быть в подружках такая лахудра?» Не зная, как поступить, но подсознательно помня, что он не раз спасался в туалетной комнате, Антон шмыгнул туда и дернул спуск ватерклозета. Грохот и мрак снова окутали юношу. Открыв глаза в помещении, где его полет завершился, Петрищев не увидел ничего.

Мрак окружал его со всех сторон. Растопырив руки, Антон на ощупь обследовал пространство и сообразил, что, как и раньше, он находится в туалетной комнате. Осторожно встав с фаянсового основания, Петрищев сделал несколько шагов и уперся во что-то мягкое. Мягкими оказались махровые полотенца.

Петрищев отыскал ручку, но, перед тем как открыть дверь, прислушался. Казалось, что все спокойно. Ни голосов, ни каких-либо других звуков Антон не услышал. Наконец, решившись, он распахнул дверь и шагнул в коридор. Что произошло затем, Петрищев понял не сразу. На него набросились спереди и сзади, что-то повисло на руках, тянуло за трусы. Антон от неожиданного нападения и яркого света зажмурился. Его уши с трудом выдерживали крики на необычайно высокой ноте. Петрищев хотел их заткнуть, но руки его держали. С ужасом раскрыв глаза, юноша обнаружил себя в плену трех орущих карапузов.

Старшему было лет пять, младшему не больше трех. Кто из них мальчики, а кто девочки, Антон сразу не понял.

– Где у тебя пропеллер?! – верещал старший, ощупывая Петрищева сзади. Антону стало щекотно, и он захихикал.

– Ты прилетел с крыши? – вопрошал средний, как теперь разобрал Петрищев, оказавшийся девочкой. – Ты прилетел с крыши прямо сейчас? – продолжала допытываться малышка, повиснув на руке юноши.

– Почти… – невнятно промычал Антон. – А где ваши мама и папа?

– Мама и папа на оптовом рынке! – закричал старший и, продолжая сжимать в кулачке палец Антона, запрыгал вокруг: – Мама нам обещала, что придет Карлсон! Как хорошо, что ты пришел! Давай скорей играть.