Снова сильный хлопок. Пуля, пролетев над головой, вонзилась внутри в деревянную стенку. Осторожно присев на корточки, я повёл стволом, выискивая цель. Несмотря на относительное безветрие, слегка шевельнулись кусты на склоне, и, прицелившись, я выпустил короткую очередь.

Приклад, неожиданно, сильно ударил в плечо, так, что потеряв равновесие, я был вынужден опрокинуться на спину.

– Поручик, нашли время для отдыха, – сердито сказал Орлов.

Повернувшись на бок, я встал на колени и снова выглянул в окно. За деревьями мелькнула тёмная фигура, и, практически не целясь, я ударил очередью. Человек упал и больше не шевелился.

В наступившей тишине было слышно, только испуганное щебетание птиц, летающих над деревьями. Повернувшись, я увидел вылезающего из подпола Соловьёва, который держал в руках бутылку мутного самогона.

– Алексей Гирович, я смотрю, вы перешли на местную продукцию, – усмехнулся Орлов.

– А что вы хотели, – отряхиваясь от пыли, сказал доктор.

Подойдя к столу, он налил себе полный стакан и, сморщившись, залпом выпил его.

– Эх, вот это анестезия! – выдохнул он, покачнувшись. – Вам сейчас лучше на юг двигаться, возьмите лошадей и оружие.

Совместными усилиями нам удалось поймать коней убитых бандитов.

– Михаил Вольтович, к сожалению, не помню, как ездят верхом, – признался я, когда сборы были уже закончены

– Не переживайте, поручик, я возьму вашего коня на буксир. Вам, главное, не свалиться на землю. Может, вас привязать к седлу?

Подул лёгкий ветерок, шелестя по макушкам деревьев. Солнце периодически скрывалось за тучами, укрывающими нас своей тенью. Картина вокруг была вполне мирная, и, только трупы бандитов напоминали о необходимости быть начеку.

– Поручик, у вас руки свободными будут, возьмите пулемёт, – сказал Орлов.

Мой конь был надёжно привязан длинным ремнём к седлу лошади Орлова, так что я мог спокойно смотреть по сторонам.

– В добрый путь, господа! – Алексей Гирович помахал нам рукой, когда наш небольшой караван из трёх человек медленно тронулся вперёд.

Капитан обернулся на прощание, когда мы оказались у поворота, но доктор уже скрылся в помещении.

Лошади неторопливо шли спокойным шагом. Я покачивался в седле, рассматривая лесистые склоны вдоль дороги, и настроение у меня было очень даже неплохое.

– О чём задумались, Андрей Георгиевич? – спросил Орлов, спину которого я постоянно видел перед собой.

– Ни о чём, – честно признался я. – Мне и так неплохо. Сколько ни думай, толку всё равно нет.

– А что вы имеете в виду? – подал голос Игнатий Клинович, подозрительно молчаливый в последнее время.

– Ситуация, в которой мы оказались. Думаешь об одном, а идёт всё по-другому. Вот и получается, что надо просто воспринимать так, как оно есть.

– Так что вы предлагаете?

– Ничего, – искренне сказал я. – Потому, как в потенциале и так уже всё есть.

– Лихо завернули, Андрей Георгиевич, – обернулся Орлов. – Верным путём идёте.

Как всегда, было непонятно – то ли капитан говорит серьёзно, то ли он смеётся. Так мы и ехали, иногда, обмениваясь короткими репликами, как, вдруг, Орлов поднял вверх руку, подавая нам знак, и я увидел вдали дома, похожие на крестьянские избы.

– Поручик, сходите в разведку, посмотрите, что там, только зря не рискуйте.

Я неуклюже слез с лошади, потянув за собой пулемёт.

– Андрей Георгиевич, – засмеялся капитан, – вы деревню штурмовать собрались? Вполне хватит винтовки.

Стараясь, чтобы под ногами не треснул ни один сучок, я крадучись продвигался вдоль дороги, оставаясь в тени деревьев. Сжимая в руках винтовку, напряжённо всматривался, не мелькнёт ли чья-то тень, скрываясь за кустами. Малейший шорох вызывал желание припасть к земле, и, только дорожная пыль, осевшая на траве, сдерживала меня от этого.

Выглядывая из-за толстого ствола сосны на окраине деревни, я не обнаружил никакого движения. Огороды заросли бурьяном, во многих окнах не было стёкол, нигде не курился дымок над печными трубами.

Внимательно смотря по сторонам, я вышел к ближайшему дому и замер от неожиданности. На скамеечке у входа, вытянув ноги, сидел старый дед в длинной рубахе навыпуск и широких штанах, заправленных в стоптанные сапоги. На вид ему было далеко за восемьдесят. Ветерок шевелил седые волосы на его голове, и, щурясь на солнце, он безмятежно улыбался, подставляя морщинистое лицо его ласковым лучам.