Особенно тяжелым было положение армии с ноября 1905 по январь 1906 года. Связь и железная дорога практически перестали действовать. По войскам ходили дикие слухи, достоверность которых невозможно было проверить — о том, что в Одессе высадился английский десант, а у Кронштадта стоят британские корабли, что в Варшаву вошли несколько немецких дивизий, что в Москве во время восстания было убито 20 тыс. человек и т. д {2335} . На Сыпингае продолжали накапливаться массы уволенных запасных. Чтобы как-то выправить положение, командование разрешило желающим остаться в Манчжурии, или в Сибири. Каким образом эти люди должны были при этом устраиваться на новых для себя местах и чем зарабатывать себе на жизнь — об этом не говорилось ни слова. Очевидно, что железная дорога не могла предоставить достаточного количества вакансий — она сократилась и, следовательно, возникала проблема устройства сотрудников ЮМЖД, работавших ранее на занятых японцами участках. 19 ноября(2 декабря) начались перевозки армии из бывшей прифронтовой полосы в Харбин, а еще через два дня оттуда в Россию отправилось 5 войсковых эшелонов {2336} . Из-за забастовки командованию приходилось решать огромные по сложности проблемы. Например, 20 ноября(3 декабря) в армию было подано всего 6 теплушек вместо 160 {2337} .

Часть генералитета поначалу опасалась последствий реализации «гражданских свобод», но при этом она не решалась выступить против революции без приказа. Примечательно, что два Главнокомандующих в Маньчжурии — бывший и действующий — Куропаткин и Линевич — боялись углубления кризиса в том случае, если будут нарушены основные положения Манифеста 17 октября. Куропактин при этом развитии событий предсказывал быстрое превращение России в федеративную республику и радикальными социалистами во главе, вслед за чем последует гражданская война и интервенция Европы {2338} . Линевич ждал появления Наполеона, который сломит смуту, и до того, как это произойдет, предпочитал не слишком активно бороться с радикальными элементами. «Наша Родина в тяжелое переживаемое ею время, — заявил Куропаткин своему преемнику 27 декабря 1905 г.(9 января 19806 г.), — нуждалась в присылке ей твердых боевых частей, дабы усмирить смуту, а мы ей послали бунтующие эшелоны запасных. Этим мы не только не усилили средств России для борьбы со смутою, но еще ослабили их» {2339} .

1905 год был репетицией не только для революционеров. Командование на Сыпингае по-прежнему не имело надежной связи с Петербургом по территории России, на железной дороге бесчинствовали возвращающиеся домой после поражений запасные. Тем не менее, преодоление наиболее тяжелого этапа по окончанию военных действий все же началось. Военное министерство планировало восстановить порядок путем одновременной посылки двух карательных экспедиций по Транссибу. План разрабатывался Ф. Ф. Палицыным. Для того, чтобы известить Линевича, министерство в середине ноября 1905 года задействовало три варианта связи — через Омск, через Пекин — нарочными, и телеграфом через Европу, Америку и Японию {2340} . 13(26) декабря на имя Линевича был отправлен приказ Николая II.

Император был категоричен: «Продолжающаяся смута и сопротивление законным властям служащих на Сибирской магистрали ставят армию и государство в ненормальное положение и задерживают эвакуацию войск. В устранение столь исключительных обстоятельств повелеваю: безотлагательно возложить на ген. — лейтенанта Ренненкампфа восстановление среди всех служащих на Забайкальской и Сибирской ж.д. полного с их стороны подчинения требованиям законных властей. Для достижения того применить все меры, которые ген. Ренненкампф найдет необходимым для исполнения поставленной ему обязанности. Мятежный дух среди части телеграфно— и железнодорожных служащих, необходимость обеспечить и вывести армию из ее тяжелого положения побудят доверенного мною генерала не останавливаться ни перед каким затруднениями, чтобы сломить дух сопротивления и мятежа… Передайте Ренненкампфу, что я и Россия ожидаем от его энергичной деятельности быстрого и окончательного выхода из тяжелого и ненормального положения, в котором находится в настоящее время эта важнейшая государственная линия, благодаря смуте железнодорожных служащих и подстрекательств извне. Мои повеления приведите в исполнение безотлагательно» {2341} .

Подавление революции внезапно оказалось не столь уж и сложным делом. Казалось, что все зависело исключительно от наличия небольшого количества надежных войск под руководством решительных командиров. 9—10(22–23) декабря 1905 г. началось восстание в Москве. Полицейских сил для его подавления было недостаточно, а гарнизон в первые дни восстания оставался пассивным и ненадежным. Уже 12(25) декабря московский генерал-губернатор ген. — ад. Ф. В. Дубасов обратился в Министерство Внутренних дел с просьбой прислать из Петербурга «хоть временно бригаду пехоты» {2342} . В тот же день в Москву был направлен л. — гв. Семеновский полк. Его командир получил приказ императора «…в тех случаях, когда по установленным ныне правилам приходится прибегать к оружию, действовать крайне энергично; огня не прекращать, пока не будут нанесены серьезные потери. …сделать это так, чтобы отбить охоту это вновь начинать» {2343} .

19 декабря 1905 г.(1 января 1906 г.) восстание было подавлено — практически борьбы вся тяжесть борьбы с восстанием выпала на Семеновский полк. К удивлению многих, потери правительственных сил были относительно невелики — с 9(22) декабря по 19 декабря(1 января) всего 62 убитых и раненых {2344} . Удивление вызывало и то, что применение силы быстро приводило к перелому настроений. «Мы вступили в парализованный и терроризованный город, — вспоминал один из семеновцев, — шли по пустынным улицам, изрытым баррикадами. Мертвая тишина прерывалась лишь беспорядочной стрельбой, а через две недели полк выступил из Кремля к Николаевскому вокзалу и с музыкой шел по тем же улицам, встречаемый громадной радостной толпой народа» {2345} .

14(27) декабря 1905 г. Николаем II был издан указ о введении чрезвычайных мер охраны железных дорог, по которым они могли переводиться фактически на военное положение по распоряжению начальника или управляющего железной дорогой. Генералы, наконец, получили и приказ действовать, и четкие полномочия. 22 декабря 1905 г.(4 января 1906 г.) из Москвы на Транссиб двинулся отряд генерала А. Н. Меллера-Закомельского {2346} . 23 декабря 1905 г.(5 января 1906 г.) в штаб Линевича из Омска прибыл переодетый в штатское офицер. Он привез телеграмму Николая II о назначении генерала П.-Г. К. Ренненкампфа командиром экспедиции по наведению порядка на Транссибе {2347} . 2(15) января 1906 г. ее первый эшелон двинулся в Россию {2348} . И Ренненкампф, и Меллер имели репутацию энергичных военных, а Меллер уже успел отличиться при подавлении восстания в Севастополе в ноябре 1905 года. Отряды, выделенные для экспедиций, были немногочисленными. Меллер имел в распоряжении только усиленную роту л. — гв. Литовского полка и два полевых орудия. Отряд Ренненкампфа также помещался в одном поезде. Однако с их прибытием как правило резко менялась ситуация в гарнизонах — колеблющиеся части немедленно возвращались в нормальное состояние, восстанавливалась дисциплина.

4(17) января 1906 г. Меллер-Закомельский отправил телеграмму на Высочайшее имя: «Прискорбен сердцу вид большинства эшелонов запасных, утративших всякий воинский вид. Водворяю по возможности порядок. Самаро-Златоустовская дорога наружно в полном порядке. Движение в обе стороны беспрепятственно; телеграф действует. Комитеты управлений дорог приносят пользу. Сожалею, что не был послан двацатью днями раньше, мог бы устранить много» {2349} . Успехи действительно были впечталяющими. Так, например, отряд Реннекампфа под Читой 21 января(3 февраля) 1906 г. вырос до 16 рот, 2 горных орудий, 12 пехотных и 18 конных пулеметов, а подходившие по железной дороге части 5-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии полностью выполняли требования Присяги {2350} .