— Она беспокоится о вашем отце, потому что считает, что он беспокоится о вас и вашей сестре, — сказал я.

— Старый ублюдок беспокоится обо мне и Аманде только потому, что английская верхушка собирается наградить его за безупречную службу, — усмехаясь, произнес Кёрк. — Тридцать лет унылой невдохновленной актерской игры стоят рыцарского звания. Я бы плюнул, но уважаю любимый ковер Мери.

— У него благородное сердце, — заметила Мери.

— Чем вы сейчас занимаетесь, Кёрк? — спросил я тоном светской беседы. — Или вражда с стариком отцом занимает все ваше время?

— Знаете что, Холман? — раздраженно вскипел он. — Перестаньте болтать! У вас не рот, а водопроводный кран.

— Черная магия? — нащупывал я почву. — Это для вас новое ощущение, особенно если этим занимается ваша сестра?

— Аманда слишком хорошая девушка, чтобы напускать порчу даже на такого как вы, Холман. — Он снова ухмыльнулся. — Вы уверены, что эти фотографии, из-за которых старик чуть не обделался, не были чьей-то шуткой? Я хочу сказать, берешь какую-нибудь красотку, похожую на Аманду, надеваешь на нее светлый парик, а потом фотографируешь. Как насчет этого?

— Я хочу удостовериться, — сказал я. — Вот почему мне нужно поговорить с вашей сестрой.

— Вы действуете очень хитро и коварно, Холман! — Он выразительно закатил глаза. — Прямо как в короткометражках старика Мак-Сеннета [25] . Я мог бы высказать пожелание, чтобы вы хранили молчание, но, наверное, я прошу слишком многого. Даже если бы я знал, где сейчас находится малютка Аманда, я бы вам не сказал. Но если это хоть как-то может помочь, могу сообщить, что единственное место, где ее точно нет — это Сан-Лопар!

— Он был здесь, когда позвонила Бренда, — стала оправдываться Мери. — И заставил меня держать трубку так, чтобы слышать весь разговор.

— Это из сентиментальности, — объяснил я. — Бренда его старая любовь. Их разрыв причинил ей настоящие страдания.

Малвени рывком приподнялся, сел и внимательно посмотрел на меня. В его темных глазах ничего не отражалось.

— Держу пари, она сказала тебе, что это сделал я.

— Что именно? — невинным тоном осведомился я.

— А, брось! Эта буква «К», что она носит посередине своей плоской груди. Это ее любимая тема с тех самых пор, как она спятила той ночью!

— Она здорово рассказывает, Кёрк, — сказал я. — Как ты сначала связал ей руки за спиной, потом уперся коленом в горло, чтобы она не могла кричать. Как ты все делал не спеша, потому что, как считает она, получал от всего этого удовольствие.

— Пожалуйста!.. — напряженным голосом произнесла Мери Пилгрим. — Неужели мы должны выслушивать все эти ужасные подробности?

— Эта Бренда, — зло сказал Кёрк, — вот уж действительно красотка с богатым воображением!

— Скажи мне только одно, — вежливо попросил я его. — Ты собираешься учинить что-нибудь… особенное, чтобы окончательно похоронить надежды своего отца на рыцарское звание?

— Я? — Кёрк встал с кушетки и медленно поднял руки над головой. — Дружище, мне есть чем заняться и без этого. Он повесил себе на шею Бренду, а это более чем достаточно для любого мужчины. Что касается меня, он может получать свое звание, а потом повеситься на нем. Мне на это наплевать.

И Кёрк направился к тому месту, где стояла Мери. Подойдя к ней, он небрежно обхватил ладонями ее груди и сжал их так, что она вздрогнула от боли.

— Я должен убраться, малышка, — нежно произнес он. — Не верь ни единому слову Холмана, потому что он профессиональный лжец.

— Убери свои руки, — ледяным тоном отрезала она, — а не то я ткну тебе пальцем в глаз!

Он опустил руки и, расплывшись в улыбке, повернулся ко мне.

— Остерегайтесь колдуний, Холман. Если я где-нибудь встречу Бренду, я сообщу ей, что вы хотите участвовать в шабаше!

Пару секунд спустя за ним захлопнулась дверь, заглушая раскаты его хриплого смеха.

— По-моему, нам обоим не мешает выпить, — заметила Мери Пилгрим.

У нее уже была приготовлена пара ледяных мартини, и я не стал спорить. Передав мне мою порцию, она со стаканом в руке уселась на кушетку.

— Уверена, — спокойно сказала девушка, — вы просто сгораете от любопытства. Во-первых, почему это Бренда позвонила мне и все рассказала о вас; и во-вторых, каким образом Кёрк оказался здесь и услышал все, что она говорила по телефону?

— А в-третьих, — продолжил я, — почему это, во-первых, вы не ткнули пальцем ему в глаз?

— Что? — Ее голубые глаза расширились от удивления.

Я поставил свой стакан на маленький столик рядом с кушеткой, наклонился вперед, обхватил ладонями ее полные груди, а потом слегка сжал их. Она отреагировала тут же: в следующее мгновение содержимое ее стакана растекалось по моему лицу.