— Зевала! — Его голос задрожал от негодования. — Когда я обнял ее за плечи и прошептал милые словечки, которые так нравятся девушкам, она заскрипела зубами! — Он закрыл глаза, демонстрируя, как ему неприятно это воспоминание. — Боже! — вскрикнул он внезапно. — Эта девушка с виду так романтична! Но когда я взял ее за подбородок и ласково повернул к себе, чтобы поцеловать, знаете, что она мне сказала? «Опустите избитые прелюдии и переходите к главному. Я устала, мне нужно хорошо выспаться!» Вот что она сказала!

— Да, это не похоже на язык любви, — посочувствовал я.

— Не то слово! — пробормотал он. — Ее язык заставит покраснеть портового грузчика! Так что можете мне поверить: Руссо — это всего лишь подделка, фальшивка! Поэтому мысль, что кто-то воспылал к ней страстью настолько, что готов пойти на убийство, — полный абсурд!

— Верю вам на слово. А как насчет вашей жены?

— Пожалуйста, — его неистово передернуло, — не произносите этого неприличного слова, Холман!

— Не думаете, что у нее достаточно страсти, чтобы пойти за вами с ружьем?

— Моника? — Талант невесело рассмеялся. — Давайте я расскажу вам о Монике! Ее агрессивный невроз полностью основан на сильном комплексе неполноценности, и это конечно же причина всех ее патологических отклонений, подозрительности, истерик и повторяющихся психозов!

— Хотите сказать, что она вас ревнует?

— Да! — Он несколько раз моргнул. — Думаю, так! Но она также убеждена, что муж — самая престижная вещь, которая ей досталась в жизни. По секрету, Холман, Моника свободно признается в этом в постели. Вся ее стервозность возобновляется, возрождается — называйте это как хотите, — как только она снова ставит ноги на пол!

Тут я решил, что вытерпел все интимные признания великого любовника, которые способен был выдержать за один день.

— Было действительно приятно навестить вас, мистер Талант! Надеюсь, плечо быстро заживет…

— Да, заживет, — повторил он самодовольно. — Любезно было с вашей стороны заскочить проведать меня, Холман. — Скверная усмешка заиграла в уголках его рта. — Извините, что не помог вам развить достаточно впечатляющий сюжет убийства, чтобы вытянуть жирненькую сумму из Оскара Нельсона… Но я никогда не умел потворствовать. Да и, откровенно говоря, надо думать о будущем. Что сделает Нельсон со мною потом?

— Вы хотите, чтобы я прислал сюда медсестру?

— Нет! — Талант слегка побледнел. — Хочу, чтобы Моника вернулась домой, тогда я смогу отпустить медицинскую сестру. Знаете, Холман, под этим белым халатом скрывается сексуальная маньячка. Я боюсь даже вздремнуть украдкой, когда она поблизости, — боюсь, тут же окажется под моим одеялом.

— Вы давно не беседовали с вашим психиатром? — спросил я.

— Последние два месяца, с тех пор как… — Он неожиданно замолчал и бросил на меня подозрительный взгляд: — Что заставило вас задать такой вопрос?

— Ничего. Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться… — произнес я успокаивающим тоном, направляясь к двери.

— О чем не стоит беспокоиться? — вскрикнул он.

— Просто иногда все эти сексуальные фантазии вроде ваших свидетельствуют о реальной физиологической проблеме, — туманно пояснил я. — Но не стоит беспокоиться, право же, не стоит!

Его голова поднялась с подушек.

— Что за реальная физиологическая проблема?

— Ну… — Я открыл дверь и шагнул в коридор, поворачиваясь, чтобы больше не видеть его изможденного лица. — Утрата половой потенции. Но в вашем случае это полный абсурд! Вы ведь не замечали в последнее время, что женщины потеряли к вам интерес? Ваше очарование не померкло, правильно?

— О Боже! — Галант снова упал на подушки. Его лицо под загаром стало бледно-землистым. — Те четыре дня в горах! — В его голосе зазвучали нотки трагической иронии. — Конечно, в некотором смысле было забавно. Все это время я думал, что она просто бесполая!

— Но, разумеется, вы не хотите, чтобы это распространилось на вас? — спросил я и увидел, как он вздрогнул. — Между прочим, у медицинских сестер острое чутье на такие вещи. Почему бы вам не попробовать разыграть ее?

— Спасибо, дружище! — Он благодарно улыбнулся. — Уже через полчаса сестра будет уверена, что она самая знойная штучка в моей жизни с момента достижения половой зрелости.

Я закрыл за собой дверь и медленно пошел по коридору, считая, что провел с Талантом неплохую беседу — теперь этот сукин сын дважды подумает, прежде чем снова употребит слово «потворствовать». Медсестра очутилась на лестничной площадке одновременно со мной и изъявила готовность продолжить интимную беседу.

— Как вы нашли мистера Таланта? — бодро спросила она.

Оглядев ее сверху вниз, затем снизу вверх, не пропустив ничего, я покачал головой с нескрываемым восхищением и произнес завистливым тоном: