Все это вспомнилось сейчас Степану Викторовичу, и снова назойливо жег вопрос: «Кто же предал? Ведь взят весь комитет. Как удалось Норенбергу напасть на след?».

Однако заслуг Норенберга в поимке копейских подпольщиков не было. Утром он получил строго секретный приказ Агапова: арестовать в течение ближайших часов таких-то людей по нижеуказанному списку. Провал случился в Челябинске. Контрразведка арестовала Образцова, который выдал руководящее ядро подпольной организации. Одного за другим хватала колчаковская контрразведка. За несколько дней было арестовано 66 человек, в том числе 14 копейчан.

Колчак проводил массовую мобилизацию в армию. Белогвардейцы пошли на крайние меры: насильно забирали всех, кто мог носить оружие.

В одну из облав попал и Михаил Кормильцев. Сбежать не удалось. Партию мобилизованных отправили на сборный пункт под охраной в станицу Кочкарскую, оттуда — путь в Троицк. В Троицке среди новобранцев Миша увидел Федю Кормильцева, своего однофамильца, копейчанина.

Федя хмуро спросил:

— И тебя, гады, сграбастали? Не смог открутиться и я.

Он и поведал Мише печальную весть: арестованы почти все подпольщики копей и Челябинска.

— Кто уцелел? — сдавленным голосом спросил Михаил.

— Степан Демин, Михаил Иванов, Евстигней Егоров и Володя Вдовин. Ахматша Файзуллин и многие коммунисты ушли в леса. Жену Екимова, Прасковью Владимировну, я отвез в Кочкарь, — рассказывал Федька. — Но ее узнал урядник Васька Косарев и арестовал в тот же день. Егоров, и Демин поручили мне передать в Кочкарь моему дяде Дмитрию Кузьмичу Кормильцеву о провале нашей организации. Как я узнал позднее, Шадымов, спасая его от ареста, приказал увезти в Троицк. Но и там было неспокойно. Нашел я дядю в Токаревке у подпольщика Андрея Мальцева. Едва вернулся в Кочкарь, попал под облаву.

Ребята ждали удобного случая, чтобы уйти в партизанский отряд Жиляева. Но побег пришлось отложить — новобранцев перевели в Кустанай. Случайно Миша узнал, что отца его уволили, и он перебрался в деревню Житари. Узнал Миша и о том, что Захар Яковлевич Кормильцев помог однажды отряду Шадымова захватить белогвардейский обоз. Старый Кормильцев подрезал гужи у хомутов. Когда партизанский отряд влетел в Житари, белогвардейцы решили не принимать боя. Лошади взяли с места. Гужи лопнули. Не выдержали и чересседельники. Обоз был захвачен.

…Стемнело. Выйти из казармы не стоило большого труда: офицеры пьянствовали. Миша и Федя заранее запаслись продуктами, набрали патронов. Благополучно вышли по темным проулкам за город. Перед утром свернули к стогу сена, сели отдохнуть. Тихо переговаривались, вспоминали старых друзей.

— Прячемся! — вдруг сказал Федька.

По дороге скакал казачий разъезд. Так и провели остаток ночи и день в стогу сена. Вторая ночь пути… третья… Утром подошли к деревне Боровое. Где-то в этом районе находились партизаны. Навстречу шел, не торопясь, мужчина. Остановился, оглядел парней в белогвардейской форме.

— Далеко ли, служивые?

Сам смотрит внимательно, зорко.

— Из Кустанайского гарнизона, — открыто сказал Михаил. — Идем до командира партизан Жиляева.

Мужчина подозвал паренька в крестьянском полушубке. Увидев солдат в белогвардейской форме, тот оторопел.

— Добеги к Николаю Егоровичу, скажи, что ко мне гости пришли, — и кивнул Кормильцевым: — Идемте.

Ждать пришлось недолго. В штабе Жиляева Кормильцевы сообщили, сколько в Кустанае казачьих войск, какое у них вооружение.

Партизанский отряд готовился к захвату города.

К городу подошли на рассвете. Мишу и Федора вызвал Жиляев.

— Хорошо умеете ориентироваться? — спросил он. — Надо снять часовых у военного арсенала. Сделайте это бесшумно, по сигналу общей атаки. И затем охраняйте его до подхода наших.

В течение трех часов громили партизаны колчаковцев. Белогвардейцы отступили.

На следующий день каратели получили подкрепление и начали наступление на правом фланге.

Жиляевцы отходили. Возле реального училища и Михайловского собора попали под перекрестный огонь из пулеметов и залегли.

— Снять надо этот пулемет, — сказал командир, указав в сторону собора.

— Разрешите мне, — подполз к командиру Миша Кормильцев. — Двух человек в помощь дайте…

Поползли по неглубокой канаве, стараясь выйти из зоны пулеметного огня. Сразила пуля одного партизана. Второй продолжал двигаться за Мишей.

— Ну и сечет, сволота, — услышал Миша его голос. — Даже аллаха не боится.