Шрифт:
Аргентовский помог кладовщику подняться, толкнул к двери.
— Топаем отсюда. Пока эти твари очухаются…
Но Кравченко запротестовал:
— Склад открытым не оставлю. Давай вытащим их на улицу, пускай ветерком обдует.
Климова у себя не было. Аргентовский и Кравченко направились к председателю ревтрибунала Ястржембскому. Возбужденный происшедшим, Кравченко принялся рассказывать, но прыгал с пятого на десятое, перемежая свою речь проклятиями.
Ястржембский перевел взгляд на Аргентовского.
— Может, вы толком пояснение сделаете?
Лавр подробно изложил суть дела и добавил:
— Пляхинский — враг. Заодно с бандой Ведерникова. Фактически вам говорю, Игнатий Адамович.
Ястржембский удивленно поднял жгуче-черные глаза на милиционера. В них блеснул огонек.
— Случай в складе — не есть повод для… такого серьезного обвинения.
«Не верит!.. Выходит, я — обманщик…» Эта мысль будто обожгла. Сорвав шапку с головы, Лавр кинул ее себе под ноги.
— Да что вы тут, как слепые котята!
Но Ястржембский и глазом не моргнул. На той же ноте, тихо, с хрипотцой продолжал:
— Ревтрибунал карает только по справедливости. Ему народ доверяет. Обмануться не можно.
Деловой тон, невозмутимость председателя ревтрибунала охладили пыл Аргентовского, стало стыдно за свою горячность. Из замешательства его вывел спокойный голос Ястржембского.
— У вас есть доказательства?
Прокашлявшись в кулак, Лавр стал рассказывать историю с голубями Шурки Рыжего. Когда он закончил, Ястржембский решительно взялся за телефонную трубку. Пляхинский откликнулся сразу, будто ждал звонка.
— Ястржембский на проводе. Зайди до меня.
Затем председатель ревтрибунала пригласил в кабинет членов следственной комиссии — Кучевасова и Зырянова. Изложив рассказ Аргентовского, спросил:
— Как будем поступать?
— Арестовать! — в один голос заявили они.
Пляхинский не заставил себя ждать. Как только он появился в кабинете, к нему шагнул Григорий Зырянов, взял за плечо. В тишине властно прозвучал голос Ястржембского:
— Именем революции вы арестованы!
Зырянов и Кучевасов разгрузили карманы Пляхинского, сняли портупею.
Просматривая портмоне, Зырянов нашел клочок чайной обертки, подал Ястржембскому. На оборотной чистой ее стороне корявым почерком было написано:
«Парфеныч пиридай Зубу пущай сварганит гумаги на дюжину кляч и сопчит Анохину Свабода 20».
Увидев, что Ястржембский внимательно читает записку, Пляхинский скрежетнул зубами и потупился.
ЗАСАДА
На другой день Ястржембский сам вызвал Лавра. В кабинете председателя ревтрибунала собрались все члены следственной комиссии и комиссар Красной гвардии Городецкий. Лавра встретили приветливо, как старого знакомого, лишь Городецкий недовольно покосился в его сторону и пророкотал могучим басом:
— А сказали: совещание при закрытых дверях…
— Все свои, Михайло Васильевич, — улыбнулся Ястржембский. — Прошу знакомыми стать — Лавр Аргентовский.
Лавр знал Городецкого, добродушного великана, всегда находившегося в хорошем настроении. По городу о нем ходили легенды. Рассказывали, что однажды в фойе кинотеатра «Весь мир» парни затеяли драку. В это время с тремя патрульными красногвардейцами появился Городецкий и, увидев потасовку, так гаркнул, что с потолка посыпалась штукатурка. Драчуны — врассыпную. А так как выход был отрезан патрулем, они бросились в полупустой зрительный зал, забились под сиденья. Городецкий ходил между рядами, вытаскивал их вместе со связками кресел, «легонько» шлепал каждого и выставлял на улицу.
Михаил Васильевич божился, что такого не было, но при этом добавлял: «Раз верят люди, пусть верят. Осмотрительнее станут…»
Там, где появлялся комиссар, сам собой восстанавливался порядок. Горожане шикали друг на друга.
Ястржембский предоставил слово члену следственной комиссии Федору Кучевасову. Бывший техник-строитель заговорил так гладко, веско, что Лавр диву дался: «Гляди-ка, Федор-то… Молчун, а что выкомаривает!.. Прямо, как по-писаному шпарит…»
— Предварительным следствием установлено: начальник народной милиции эсер Пляхинский связан с бандой Ведерникова, поставляет ему боеприпасы и оружие. На основании свидетельских показаний…
Когда это Федор стал большевиком? Жили они с Лавром почти по соседству, виделись часто. Молчун был такой же, как отец.
Кучевасов пристально посмотрел на Аргентовского, тот опустил глаза и двинул стулом, делая вид, будто удобнее усаживается. Показалось, что Федор догадался о его мыслях — поди ж ты, глаз какой острый, в душу так и вонзается…
— В записной книжке Пляхинского двадцать три фамилии партийцев большевистского крыла и сочувствующих. Полагаем: это контрольная копия того списка, каковой он передал Ведерникову для исполнения террористического акта, — продолжал Кучевасов твердым голосом. — Пляхинский правдивых показаний не дает. Наши предположения может подтвердить или опровергнуть только сам атаман. Следственная комиссия предлагает организовать засаду на явочной квартире. План прилагаем.