Шрифт:
— Где найти «Орла»? — раздумывала Соня, идя из библиотеки. — На станции его, скорее всего, нет, время идет к вечеру.
И тут она вспомнила, что в Народном Доме вечером должен состояться бал. Новым правителям не чужды были подобные увеселения. Бал был организован в честь дружбы чешского и русского офицерства. Широков посещал подобные «мероприятия». Приходилось бывать на вечерах в Народном Доме и Соне. Она занималась в любительском драматическом кружке и участвовала в концертах. Но на сей раз приглашения не было. Пропустят ли?
Вот и Народный Дом. К нему подъезжают экипажи. Высаживаются званые гости. К счастью, Соню увидела знакомая дама — жена доктора Мазина.
— О, Софи! Вы сегодня выступаете?
— Нет, но…
— Пойдемте, пойдемте. Не надо смущаться. Вы не пожалеете…
Военный оркестр играл без умолку. Вальсы и кадрили следовали одни за другими. Соню пригласил на вальс чехословацкий офицер.
— Вы так хорошо танцуете, я совсем забыл, что здесь Сибирь, что так далеко родина… Жаль, что мы больше не встретимся. Завтра мы уезжаем. Куда? Екатеринбург.
Еще в самом начале бала Софья увидела мрачного, с угловатым лицом капитана. Она знала — это контрразведчик. Старалась поменьше попадаться на глаза ему. Но ей показалось, что он наблюдает за ней.
После танца вместе с Мазиной они вышли из зала. Узкий коридор, в конце которого зеркало, вел к лестнице на чердак. И именно там Соня вновь увидела капитана. Чтобы не выдать волнения, обратилась к своей спутнице.
— Мне боязно. Полутьма и кто-то есть.
— О, это капитан Савицкий. Здравствуйте, капитан. Познакомьтесь.
Они стояли и беседовали о пустяках, когда в коридор вошел Широков. Тепло поздоровался с капитаном, кивнул дамам. Потом все четверо вернулись в зал.
— Я видел, вы танцевали с чехом, — ведя Соню под руку, говорил Савицкий. — Не понимаю, чего дамы находят в этих иностранцах…
— Простите, но зачем же тогда бал? — с улыбкой отвечала Соня.
— Храброе воинство, — неожиданно разгорячился капитан. — Как-то под Омском колонна чехов пошла в атаку. Ожидали, что красных много, а оказался лишь один. И знаете, скольких он положил из пулемета?..
Савицкий не договорил. Где-то недалеко от Народного Дома грохнул взрыв. В окнах зазвенели стекла. Капитан, схватившись за кобуру, поспешил к выходу. Туда же побежали и другие офицеры.
Когда Соня и Мазина вышли на улицу, волнение улеглось. Извинившись, подошел капитан.
— Враг не дремлет, — с грустной улыбкой сказал он, — взорван обелиск, возведенный в честь чехословаков.
Вскоре за контрразведчиком подкатила коляска. Он галантно предложил дамам подвезти. Из толпы вышел Широков и примкнул к компании.
«Не заподозрил ли в чем? — думала по дороге Соня. — Тогда беда…»
Но, приказав кучеру развести всех по домам, капитан покинул коляску у «Номеров Дядина», где находилась контрразведка белых. Второй сошла Мазина.
Оставшись вдвоем, Соня получила у Широкова необходимые сведения.
Теперь она точно знала, сколько белочехов и когда отправляются в путь. «Гостей» будут ждать в Екатеринбурге.
Подпольная большевистская
Мостовая Скобелевской улицы (ныне ул. Коммуны) гудела под копытами казацких скакунов. От испуга ныряли в подворотни собаки. Шарахались в стороны прохожие: не ровен час — затопчут.
У «Номеров Дядина» казаки спешились, а сотник почти бегом устремился в дом.
— Господин полковник, отряд казаков прибыл в ваше распоряжение, — доложил он Сорочинскому.
— Хорошо. Присаживайтесь, слушайте.
Сорочинский, расхаживая по кабинету, вновь принялся разносить своих подчиненных.
— Бездарно работаете, господа. Не вы ли заявляли о полном истреблении большевиков-подпольщиков? А они продолжают действовать. Да, да. Орудуют под самым носом у вас. Вот, полюбуйтесь!
Полковник достал из ящика стола лист бумаги.
— Это листовка. Прокламация большевиков, снятая с забора. А сколько таких гуляет по рукам? Господин сотник, в городе должны быть усилены казацкие разъезды. Всех подозрительных хватать и доставлять в контрразведку.
Прав был полковник. Листовки подпольщиков, отпечатанные на пишущей машинке, наводнили город.
Возможно, в тот час, когда Сорочинский разгонял по городу всех тайных и явных агентов, Софья Авсеевна Кривая и Дмитрий Дмитриевич Кудрявцев на конспиративной квартире готовили очередную листовку. Они вполголоса вели неторопливый разговор.