— Позвольте мне, дорогая Иможен, признаться, что в вашем обществе я чувствую себя особенно хорошо…

— Вы мне льстите… Гован…

— И что… что… короче говоря, я бы хотел… больше не расставаться с вами…

Мисс Мак–Картри издала тихий грудной смешок, в котором слышались и нежное воркование горлинки, и ласковое подшучивание.

— Уж не следует ли мне из этого заключить, Гован, что вы просите меня стать вашей женой?

— Это мое самое горячее желание!

— Я думаю, мы будем очень счастливы вместе.

— О! О! Дорогая Иможен!

И Росс, как влюбленный юноша, принялся покрывать поцелуями руку мисс Мак–Картри. Иможен хотелось и смеяться, и плакать. В то же время ее охватила великая гордость: никто еще не обручался столь романтическим образом — на скалах Троссакса и без иных свидетелей, кроме неба Шотландии! Оба выпили за будущее счастье, и от виски их охватила легкая эйфория. В нескольких метрах поодаль корявое, но еще крепкое дерево стояло словно часовой, охранявший их от возможного нашествия врагов. Однако Иможен, как истая шотландка, никогда не забывала о практической стороне вопроса.

— В Адмиралтействе мне платят двенадцать фунтов в неделю…

— А я каждую пятницу вечером получаю от «Айрэма и Джорджа» двадцать один фунт.

— Значит, в сумме у нас получится тридцать три…

— По–моему, нам вполне хватит, верно?

— Я тоже так думаю. И мы, разумеется, поселимся у меня, в Челси.

— Я всегда мечтал там жить!

С удовольствием убедившись, что ни одна мелочь не вызывает у них разногласий, Иможен и Гован выпили еще немного за взаимопонимание. Затем они расправились с салатом из сырой моркови, и, прежде чем приняться за пудинг, Росс заметил:

— Если бы вы только захотели, Иможен, мы могли бы стать гораздо богаче и устроиться с большим комфортом… Разве вам бы не понравилось зимой греться на солнышке?

Мисс Мак–Картри подумала, что Гован переносит виски гораздо хуже ее самой.

— И я бы перестала работать в Адмиралтействе?

— Как и я — у «Айрэма и Джорджа»!

— Но каким чудом?

— У вас есть документы, которые стоят очень много денег…

Иможен сочла это довольно тяжеловесной шуткой.

— К несчастью, они принадлежат Англии!

— Но вы же не англичанка, а шотландка!

Мисс Мак–Картри помрачнела — направление разговора нравилось ей все меньше и меньше.

— Когда речь заходит о национальной безопасности, нет больше ни англичан, ни шотландцев, Гован, — очень сухо заметила она.

— Но я уверен, что вы могли бы получить не меньше десяти тысяч фунтов…

В голове Иможен мелькнуло ужасное подозрение: а что если Росс ухаживал за ней лишь в надежде толкнуть на эту гнусную сделку?

— Перестаньте так шутить, Гован, по–моему, это совсем не остроумно!

— Зато я нахожу шутку на редкость забавной.

От внезапно изменившегося тона спутника по позвоночнику мисс Мак–Картри пробежала дрожь. Что все это значит?

— Я не понимаю вашего поведения, Гован, — уже без прежней самоуверенности проговорила она.

— Мне очень жаль, Иможен, но, я думаю, мы уже достаточно позабавились и пора переходить к более серьезным делам.

На глазах перепуганной шотландки Росс вдруг совершенно преобразился. Куда подевался кругленький застенчивый человечек с детски наивным взглядом, красневший из–за каждого пустяка? Перед Иможен сидел, правда, невысокий, но очень крепкий мужчина, и стальной блеск глаз придавал всему его облику некую пугающую монолитность. Чувствуя, что ее охватывает паника, мисс Мак–Картри вскочила.

— Гован Росс, прошу вас немедленно отвезти меня обратно в Каллендер! — крикнула она, стараясь совладать с голосом.

Он тоже встал.

— Не сердитесь, Иможен, а лучше послушайте меня внимательно.

— Если вы опять собираетесь говорить об этом глупом предложении, лучше помолчите, а то…

— А то — что?

— Я заберу обратно данное вам слово!

Гован разразился таким грубым хохотом, что мисс Мак–Картри сразу поняла горькую правду: миссис Росс ей не стать так же, как и миссис Линдсей… Однако, не желая услышать подтверждение своей догадке, Иможен решила прекратить разговор. Вот только, чтобы уйти, ей нужно было пройти мимо Росса!

— Стойте на месте, мисс! Мне нужны документы, и имейте в виду: не отдадите добром — возьму силой!

Иможен с отчаянием поглядела на сумочку с револьвером, но, увы, она лежала за спиной у Росса. Шотландка попыталась хитростью выиграть время.

— А я–то поверила в вашу любовь!

— Нельзя же быть такой дурой! У меня есть дела поважнее, чем нашептывать нежности пожилым шотландкам… И, само собой, я и не думал писать любовную записку, которая так поразила ваше воображение! Вы убили моего старого друга, моего боевого товарища и дорого за это заплатите! Ну, гоните бумаги, или я сам до них доберусь!