В тот момент, когда танки армии Баданова безуспешно пытались прорваться через немецкую оборону, в Ставке вермахта проходило совещание, на которое был вызван командующий группой армий «Центр» Гюнтер фон Клюге. На этом совещании фон Клюге высказался предельно ясно: «Я прошу разрешить начать сейчас же отвод войск, чтобы отступить от Болхова и сократить здесь немного фронт». После короткого обсуждения необходимости высвободить резервы между Гитлером и фон Клюге состоялся следующий обмен мнениями:

Фон Клюге. Теперь должно быть принято новое решение: прежде всего надо оставить Орел, если мы хотим сохранить собственные жизненно важные силы.

Фюрер. Это совершенно ясно, конечно.

В итоге 26 июля 1943 г. было принято принципиальное решение отходить на так называемую линию «Хаген» в основании Орловской дуги. Немедленный отход сдерживала только неготовность позиций на линии «Хаген», которые еще находились в стадии строительства. Отход предполагалось осуществить в период с 31 июля по 17 августа. Для его организации намечались четыре основных и несколько промежуточных рубежей. У трех советских фронтов оставалось все меньше времени на сокрушение Орловской дуги.

Советские командиры и командующие, разумеется, еще не знали о принятом немцами решении об отходе. Сражение под Болховом и Орлом продолжало разгораться с новой силой. В 18.00 27 июля из-за левого фланга 6-го гв. мехкорпуса был введен в бой 30-й Уральский добровольческий корпус. Этот корпус не был заурядным соединением Красной армии. Это был особый добровольческий корпус, формировавшийся на Урале из добровольцев, в основном промышленных рабочих. В отличие от других танковых корпусов, сражавшихся летом 1943 г. под Курском, он почти полностью был вооружен средними танками Т-34. На 25 июля он насчитывал 202 Т-34 и всего 7 Т-70. Для сравнения: 11-й танковый корпус 4-й танковой армии насчитывал 135 Т-34 и 63 Т-70, 6-й гвардейский механизированный корпус – 201 Т-34 и 42 Т-70. Одним словом, легкие танки Т-70 составляли заметную часть танкового парка механизированных соединений Красной армии летом 1943 г. Они были гораздо слабее Т-34 и почти бесполезны в бою с немецкими танками новых типов. Пожалуй, самым серьезным недостатком Уральского добровольческого корпуса было отсутствие боевого опыта.

Советские солдаты осматривают брошенные 150-мм тяжелые пехотные орудия sIG-33

Позднее в отчете штаба 30-го корпуса отмечалось: «Личный состав, не имея боевого опыта, шел в атаку смело и решительно, но недостаточно используя местность, слабо маневрировал на поле боя. Вследствие этого подразделения корпуса часто несли излишние потери». Естественно, необстрелянные новички не могли добиться решительного результата и взлома обороны стянутых Моделем к Болхову соединений.

Остальные корпуса 4-й танковой армии также не смогли добиться взлома немецкой обороны. Им удалось лишь потеснить немецкие части на 2–5 км, и то ценой больших потерь. Так, 11-й танковый корпус потерял 26 и 27 июля 119 танков и САУ, или больше половины своего первоначального состава. Тем не менее Модель осознавал, что ситуация в любой момент может обернуться катастрофой для немецкой 2-й танковой армии. Еще вечером 26 июля, не дожидаясь разрешения Гитлера, Модель отдает приказ на отход из Болхова. Отход начался в ночь с 28 на 29 июля.

В эти дни 4-я танковая армия по-прежнему пыталась отсечь противнику пути отхода из Болхова и Орла, но не смогла прорвать удерживаемые немцами позиции. Кроме того, вскрытие немцами ввода в бой крупного механизированного объединения Красной армии сразу же притянуло на этот участок главные силы 6-го воздушного флота. Своего пика авиаудары немцев достигли 30 и 31 июля, когда, по свидетельству танкистов, налеты следовали практически один за другим. Сводки 6-го воздушного флота отмечают, что 31 июля было выполнено 1653 самолето-вылета, из которых больше 1100 пришлось на ударные самолеты.

Позиционное сражение стоило армии Баданова больших потерь. С 26 по 31 июля 1943 г. из 202 танков Т-34 30-го Уральского добровольческого корпуса было потеряно 135, в том числе 45 – безвозвратно. Всего же из 553 танков Т-34 4-я танковая армия потеряла 447 танков, в том числе 208 – безвозвратно. Из 119 Т-70 было потеряно 55, в том числе 34 – безвозвратно.

Позднее Г.К. Жуков в своих мемуарах сетовал, что «с вводом в сражение 11-й армии генерала И.И. Федюнинского, а также 4-й танковой армии генерала В.М. Баданова Ставка несколько запоздала». Действительно, ввод в бой танковой армии, когда Модель уже успел выстроить оборону за счет танковых и моторизованных соединений, был практически обречен на неудачу. Ситуация была лишь усугублена ошибками тактического уровня, вводом танковых бригад и корпусов последовательно, по частям.

На рубеже июля и августа 1943 г. советская сторона лихорадочно искала возможности для перевода сражения в маневренную фазу. Генерал Баданов предложил Ставке сменить направление удара 4-й танковой армии. Командир 30-го танкового корпуса Г.С. Родин вспоминал обстоятельства этого разговора, происходившего в его присутствии: «К аппарату подошел командующий 4-й танковой армией гвардии генерал-лейтенант танковых войск В.М. Баданов. С присущей ему большой смелостью и объективностью он доложил обстановку, указав, что при значительно возросшем сопротивлении врага дальнейшее наступление 4-й танковой армии без поддержки пехоты и других средств приведет к серьезным и неоправданным потерям. Через час из Москвы сообщили, что предложения Военного Совета 4-й танковой армии принимаются. Был дан приказ о перегруппировании армии в район Ильинского». Также с 29 июля 11-я армия, 11-я гвардейская армия и 4-я танковая армия передавались Брянскому фронту. Тем самым подчеркивалось, что основной задачей этих войск становится борьба за Орел.