Бежать, только бежать, даже если его убьют во время прорыва, плевать, это лучше, чем долгая медленная ужасная смерть в шахте. Парень начал изучать кандалы, примитивные наручники с электронным замком, если бы у него были инструменты, он взломал бы их за несколько минут, но на данный момент единственным способом была магнитная карта.

— Хилый, — позвал он.

Батрак с огромными оттопыренными ушами поднял голову. Арсений поманил его пальцем. Парень нехотя подошел.

— Чего тебе? — недовольно спросил он.

— Хилый, ты ведь карманник, батя тебя выкупил три года назад, когда ты попался на краже и тебе хотели руку отрубить.

— Что было, то прошло, — его голос стал еще более недовольным.

— Ты можешь стянуть карточку, я уверен, она у здоровяка, который принес нам жрачку, надо избавиться от кандалов.

Хилый задумался, он выглядел таким же потерянным, как и остальные.

— Пристрелят, если лажану, давно не практиковался.

— Ты думаешь это хуже того, что нас ждет? — спросил сидящий рядом Ганс. — Лучше сдохнуть с пулей в животе сейчас, чем полгода подыхать в шахте. Да и вряд ли они тебя пристрелят, — продолжил свою мысль Немец, — поколотят, попинают немного, но мы им нужны, мы стоим денег, за труп никто не заплатит.

Хилый еще больше задумался:

— Хрен с вами, рискну.

— Тогда делаем сейчас, когда здоровяк придет за кастрюлей, я толкну тебя на него, вроде как случайно, попытайся стащить карточку, второй попытки не будет, — вмешался в разговор Арсений. — Все, время. Решайся!

За дверью по металлическому полу уже бухали тяжелые черные армейские ботинки. Начало поворачиваться запорное колесо.

Хилый кивнул и подошел поближе к кастрюле, Арсений встал за ним и подмигнул Немцу. Когда пират вошел внутрь, Ганс встал и, оступившись, упал на Арсения, а тот в свою очередь влетел в спину Хилого.

— Вот ублюдок, — взревел Крепыш и саданул Хилого кулаком в живот, после чего пару раз пнув, взял кастрюлю и вышел, но сильным был только первый удар, остальные наносились ради профилактики.

Бывший вор поднялся на ноги и попытался стереть с плеча синтетический белок, которым был обильно полит пол вокруг кастрюли.

— Ну? — поднявшись с пола, спросил Арсений.

— Гну, — ответил вор и показал карточку, зажатую в кулаке.

Немец сжал кулак, оттопырив большой палец.

— И какой план дальше? — поинтересовался Хилый, садясь рядом с Арсением и передавая ему карточку.

— Завалить этих двоих, завладеть их оружием и толпой ломануться к шлюпкам, а там уж как повезет, может, всех в коридоре положат, может, прорвемся.

— Гениальный план, — хмыкнул вор.

— Есть лучше? Готовы выслушать, — зашептал Ганс.

Хилый покачал головой.

— Другого нет.

Арсений кивнул.

— Ганс, поговори с народом, нужно, чтобы люди знали, что делать и когда.

Немец кивнул и поднялся. Стараясь действовать незаметно, парень избавился от своих кандалов, потом настала очередь Хилого. Вор хотел зашвырнуть ненавистные наручники в угол, но Арсений отрицательно покачал головой. Он соединил ручные и ножные, получилась метровая цепь. А наручники Хилого связал в узел, получился довольно увесистый кистень, если таким попасть в голову, можно запросто черепушку раскроить. Минут через десять вернулся Ганс.

— В общем, все согласны, подыхать в рудниках никто не хочет.

Арсений кивнул он и сам заметил, что люди начали оживать, надежда на спасение, пусть и призрачная, снова превратила покорный скот в людей. Вскоре вокруг него собрались почти все.

— План прост, — начал инструктаж парень, — вырубаем крепыша и его напарника с автоматом, хватаем стволы и направо по коридору. Если корабль не перестраивали, то нам вверх по лестнице, где трюм и три спасательные капсулы, еще две на палубу выше, но там мостик и каюты экипажа, нам туда не пробиться, да и не надо, нас десять человек по трое в капсулу, в одну четверо, и сразу отчаливаем.

— А женщины? Здесь где-то Анна и остальные, — подал голос Хилый.

— Скорее всего, они наверху, нам их не спасти, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил Арсений.

— Что, так и уйдем? — спросил кто-то, парень не смог узнать голос.

— Так и уйдем, не то все здесь подохнем. Все согласны? Женщин на шахту не продадут, самое худшее — бордель.

— Если бы среди них была твоя мать, ты бы так не говорил, — заметил Хилый.

— Но ее там нет, — дрогнувшим голосом ответил Арсений, — она мертва, как и отец. Хватит спорить.