В тот вечер, едва расставшись с подопечным, Мэтью рысью рванул к дому начальника танурского «надзора» (ночных дежурных в маленьком городском отделении не было). Офицер внимательно выслушал куратора и невозмутимо предложил перенести разговор на утро. На рассвете проклятый островок уже был обнесен отвращающими буями.

«Прошляпили», — понял Мэтью. — «Такую жуть страшную прошляпили вчистую. Понятно, что соль, вода, но столько колдунов на базе «очистки“ сидит, и хоть бы один в окошко посмотрел! Живем словно на вулкане».

Вера Мэтью в НЗАМИПС серьезно пошатнулась. И тут, словно решив окончательно разрушить его хрупкое самообладание, в Тануре произошло немыслимое — вдову Арчер обокрали.

Ситуация была настолько дикой, что обыватели не сразу в нее поверили. На памяти Мэтью в Тануре не воровали ничего, крупнее зеленых персиков, но и в этом случае грабители легко вычислялись по поразившему их поносу. Предметом кражи стали две старые простыни, полотенце и залатанные кальсоны, вывешенные на просушку. Обойдя дворы ниже по склону и поспрошав людей, вдова вынуждена была признать, что вещи не сдуло ветром — их аккуратно сняли с прищепок и унесли. Вероятно, ситуация осталась бы достоянием сплетников (миссис Арчер неловко было беспокоить жандармов из — за драных кальсон), но тут обнаружилось, что у старика Паффета стащили сушившуюся под навесом рыбу. Это же форменный налет! Общественность забурлила.

Два танурских жандарма недоуменно разглядывали опустевшие веревки и пересчитывали рыбин для определения точного размера пропажи. Тангор отменил очередную вылазку и наслаждался зрелищем всеобщего смятения с открытой террасы кабака. На него поглядывали с подозрением (чужак!), но черный маг, ворующий кальсоны… Нонсенс! Старик Паффет принимал выпивку от сочувствующих и любопытных, добровольные помощники следствия ходили по улицам, разыскивая оброненную чешую (в приморском поселке!), а у самых впечатлительных граждан обнаружилось массовое исчезновение носков, очков и чайных ложек. Спокойная жизнь Танура летела в тартарары.

— А может, поискать магией? — в отчаянии намекнул куратор Тангору.

— Рыбу? — поразился маг. — Да она золотая станет!

Жалости к потрясенным горожанам черный, естественно, не испытывал.

Город бурлил страстями до поздней ночи, а утром молодой маг встретил Мэтью у дверей.

— Пойдем, что покажу! — с заговорщицким видом подмигнул он и потащил куратора куда — то на задворки. Мэтью покорно поплелся следом.

— Я тут вечером гулял с Максом, — между делом объяснял Тангор, — а у него чутье особое… Ну и заметили мы кое — что.

Мэтью живо вообразил себе некроманта, выгуливающего пса — зомби при свете луны, и решительно выкинул это видение из головы. Если Аксель о таком прознает, сверхурочная работа превратится в круглосуточную. А куратору оно надо? Тем более что Тангор ходил ночью по таким местам, куда нормальный танурец и днем не полезет — на крутой западный склон, иссеченный трещинами и покрытый осыпями. Только самые упрямые кустарники умудрялись зацепиться за эти скалы, и были они, как водится, колючими и неприветливыми. «И куда меня несет? В выходном костюме!» К счастью, некромант был не склонен к дальним прогулкам.

Прямо над трактом среди кустов облепихи чья — то умелая рука построила шалаш, на который пошли ветви, какой — то мусор и одна из пропавших простыней вдовы Арчер. Мэтью осторожно заглянул внутрь. На подстилке из трав лежал пожилой белый, укрытый второй простыней, характерная внешность и выглядывающая из — под ткани рука с клановой татуировкой не оставляли сомнения в его национальности. И'Са — Орио-Т! Только там граждан метят как скот, чтобы не разбежались. Несчастный пребывал в беспамятстве.

— Вряд ли он способен промышлять разбоем, — пробормотал Мэтью.

— А то!

По склону покатились мелкие камешки, из — за кустов выбрался загорелый юноша (кальсоны!) с мешком из полотенца в руках. Дальнейшее произошло молниеносно. Не успел Мэтью придумать, что и на каком языке будет говорить, как растерянность юноши сменилась яростным оскалом. Ухватив первый попавшийся камень, полуголый воришка метнул его в пришельцев. Куратор инстинктивно дернулся, однако снаряд не улетел далеко: за неуловимый миг в воздухе соткалось багровое кружево, от соприкосновения с которым булыжник обратился в пыль.

«Глупо швыряться чем — то в боевого мага. Особенно, если он тебя уже видит».

Юноша уже осознал свою ошибку. На мгновение его глаза сверкнули лютой ненавистью, а потом он молча опустился на колени.

Тангор хмыкнул — демонстрация смирения его не впечатлила. Маг пихнул локтем куратора.

— Вот что: иди — ка ты жандармов позови! Нет, постой, я с тобой Макса отправлю — вдруг их трое.

Меньше, чем через час странные бродяги были доставлены к зданию танурской жандармерии. Горожане, не заставшие выходку воинственного юноши, испытывали к оборванцам искреннее сочувствие, а вдова Арчер вполне готова была отказаться от своих простыней, но посуровевшие жандармы успели куда — то позвонить и через полчаса за задержанными прибыла делегация из старого форта. В ее составе был боевой маг, белый, с ног до головы обвешанный амулетами, и трое крепких парней с армейской выправкой. Мэтью украдкой перевел дух — он рад был, что эти двое отправятся куда — то еще. Ему не нравились начавшиеся разговоры о снисхождении. Полуголый юноша больше напоминал не заботливого родственника, а зачарованного слугу, о которых куратор мельком слышал на курсах. Са — ориотец понуро смотрел в землю, но Мэтью догадывался, почему тот прячет взгляд — светившаяся в нем ненависть заставила бы людей отшатнуться.