Я едва успела выгнать из комнаты Генриха, только и думающего о любовных утехах, как через минуту в двери постучались Огвур с Лансом, регулярно надоедавшие мне кляузами на бесконечные конфликты с местным полуэльфийским–полудемоническим гарнизоном, абсолютно одуревшим от скуки, а посему готовым высасывать развлечения буквально из пальца.

– Рыжая, а меня мальчики опять нехорошими словами обзывают! – картинно канючил нежный полуэльф, пышно разодетый в серебристую парчу.

– Сволочи высокомерные! – поддержал милого дружка орк, экипированный словно на войну. – Поубивал бы гадов, да жаль – Генрих не разрешает.

– Ну так и ты их обзови, – необдуманно посоветовала я Лансу.

– Не могу, – еще сильнее закручинился томный полукровка, негодующе закатывая подкрашенные глаза. – Они такие хорошенькие!

«Куда бы мне убрать из Силя эту скандальную парочку?» – мысленно прикидывала я, и воспоминания о Геферте всплыли в моей памяти с еще большей четкостью…

– Госпожа Мелеана! – В мою спальню без стука вломился чем–то до полусмерти перепуганный слуга, вопиюще нарушая строгие правила придворного этикета. – Там, во дворе, эти твари… Они хотят видеть вас!

Ничего толком не поняв из запутанных объяснений заикающегося парня, я распахнула окно и высунулась в него по пояс, рискуя свалиться со второго этажа. На засаженной маргаритками лужайке расположились два огромных дракона, с любопытством рассматривающие столпившуюся возле них толпу зевак.

– Вы ко мне пожаловали, господа? – вежливо обратилась я к летунам.

Драконы дружно раскрыли пасти, приветствуя меня вспышками пламени. Народ восхищенно зааплодировал.

– Мы пришли за тобой, Пробудившая драконов! – галантно встопорщил гребень черный гигант.

– Нас прислала царица! – добавил второй, коричневый дракон.

«А я–то все думала – и куда это пропала наша Ларра? – хмыкнула я. – Кажется, меня ожидает еще одна загадка!»

– Мы доставим к ней вас и ваших друзей! – любезно предложил черный. – Летим, время не ждет.

Сдав детей под бдительный надзор чернокожего воина и занимая место на драконьей спине, я ощутила необъяснимый прилив радостного предчувствия, наверно вызванный безотчетным упованием на обещание Аолы. Жизнь состоит из непрерывного чередования черных и белых полос, даже самая широкая из которых когда–нибудь да заканчивается. И сейчас мне очень захотелось верить в то, что долгая череда моих неудач наконец–то миновала, навсегда оставшись в прошлом.

Драконы приземлились на ту самую площадку, которую мы с Эткином некогда приспособили для своих пикников и где провели немало приятных минут. Вспомнив покинувшего нас друга, мы разом поскучнели, а Ланс – так и вовсе подозрительно зашмыгал носом, отворачиваясь и украдкой вытирая повлажневшие веки. Наши любезные провожатые наотрез отказались последовать за нами в пещеру, но их помощь и не требовалась – я отлично помнила дорогу и могла даже с закрытыми глазами отыскать уютное драконье убежище, в течение нескольких зимних месяцев успешно заменявшее мне дом. Вспомнив нежную опеку друга и его забавные ужимки, я помрачнела, мысленно кляня привередливую судьбу, обладающую слишком пристрастной разборчивостью в отношении своих жертв, а потому в первую очередь забирающую самых достойных. Однажды мне довелось прочитать весьма умную фразу, гласившую: лучшие – умирают молодыми. И в этих словах крылась горькая правда – ведь наиболее храбрые и дерзкие из нас не имеют возможности дожить до преклонного возраста, еще в расцвете лет сложив свои буйные головы в какой–нибудь очередной битве со злом. Все самое прекрасное, что только существует на земле: любовь, удача, мирное небо, улыбка ребенка, избушка на лесной полянке, вызревающий в поле хлеб, – все это оплачено неисчислимыми жизнями известных, а подчас – оставшихся безымянными героев, отлично понимавших, за что и во имя чего стоит умирать. И так же, как они, я верила – не бывает напрасных смертей, а любая безвозмездно отданная жизнь в итоге все равно принесет в мир добро и окупится сторицей. Я верила в людей. А иначе – зачем еще стоит жить?

У входа в пещеру нас встретила белая драконица Ларра. Увидев меня, она радостно всплеснула крыльями, склонила гибкую шею и прижалась к моему плечу прохладной чешуйчатой щекой. Ее красивые глаза светились от волнения и предвкушения чего–то необычного, невольно заряжая меня особым блаженным предчувствием – счастье совсем рядом, стоит только протянуть руку и прикоснуться, стоит лишь впустить его в свое сердце и поверить в…

– Ульрика, скажи честно, ты веришь в чудеса? – проникновенно спросила драконья царица, правильно расшифровав выражение моего лица и угадав мысли.

Я ненадолго задумалась. А верила ли я в чудеса на самом деле? С одной стороны, многое из случившегося со мной другим словом и не назовешь, а с другой – самого желанного чуда в моей жизни так и не состоялось. И все–таки…

– Верю! – убежденно произнесла я. – Я верую в торжество добра и наше светлое будущее. Верю в надежную руку друга и в прозрение врагов, еще имеющих шанс встать на путь исправления. А также верю в то, что все наши потери и беды были не напрасны.

Ларра одобрительно улыбнулась, безоговорочно соглашаясь с моими словами:

– Тогда я твердо убеждена, что ожидаемое нами чудо – произойдет! Мы это заслужили, – указала она лапой на пещеру, словно приглашая нас войти внутрь, – а он – тем более…

Не смея послушаться своего трепетно замершего сердца, но желая немедленно получить исчерпывающий ответ на все терзающие нас невысказанные вопросы, мы шагнули в убежище последнего дракона, оставшись без коего мир утратил слишком многое, привносившее в его грубые дни едва уловимое очарование волшебной сказки. В углу огромной пещеры тускло отсвечивала громадная куча золота, поднимающаяся до потолка и завещанная мне Эткином. Но отнюдь не она стала наиболее ценным кладом, упрятанным в недрах Гномьих гор. А увидев то единственное, настоящее сокровище, которое и оберегала Ларра, я потрясенно вскрикнула и чуть не расплакалась…