– Что-то она не похожа на пастушку, судя по имени.

– Потом выяснится, что она принцесса.

Он расхохотался, да так заразительно, что Люси не удержалась и улыбнулась.

– Значит, вы и в самом деле пристрастились к романам, – заметил Дэвид, отсмеявшись. – Как продвигается «Любовь и ужас»?

– Замечательно. Весь бомонд читает с упоением. Только там больше ужаса, чем любви.

– Неужели все так плохо?

– Да, и было бы еще хуже, если бы та дуэль состоялась.

– Мисс Поттер, раз уж об этом зашла речь, я должен попросить у вас прощения. Боюсь, я говорил с вами без должного почтения.

Люси недоверчиво взглянула на него, он был абсолютно серьезен. Она понимала, что это лишний раз доказывает, как сильно он жаждет заполучить ее состояние, однако не смогла ответить колкостью. Во всяком случае, не сейчас, когда он снова стал тем самым деревенским джентльменом, заглянувшим в магазин Уинсона.

– Я тоже была не особенно сдержанной, милорд. Вы часто ходите в парк?

– Да, причем именно по утрам, хотя здешние места не идут ни в какое сравнение с побережьем Девона.

Как она и думала.

– Это так далеко. – Люси напомнила себе, что Девон все же ближе к Лондону, чем Шотландия, но море… – Вас, милорд, наверное, интересуют парламентские дебаты о фритредерстве.

– Вовсе нет.

Ее удивил его ответ.

– Почему же?

– Они ни к чему не приведут. Ничто не остановит контрабанду, кроме снижения акцизов, но правительство на это не пойдет, потому что на счету каждый пенс и налоги нужны для оплаты долгов за длительные войны.

– Но вы не можете оправдывать противозаконную деятельность!

– Остановить ее я тоже не могу.

– Вы же граф!

– У графов больше нет армий, мисс Поттер. Впрочем, и целой армии не хватило бы, чтобы патрулировать всю береговую линию Британии безлунными ночами.

– Вы могли бы запретить заниматься контрабандой хотя бы своим арендаторам.

– Как Канут [3] запретил морю подходить к нему? Есть закон, в соответствии с которым любой, кто будет слоняться без дела в пределах пяти миль от прибрежной линии, подлежит аресту. Как и множество других законов, это полнейшая чепуха. Большая часть моих земель лежит именно в этой пятимильной зоне, в том числе фермы, деревни и рыбачьи поселки. Некоторым мужчинам и женщинам нравится вести праздный образ жизни, но разве можно утверждать, что они слоняются без дела, если эта зона – их дом? А как быть с приехавшими к ним погостить друзьями и родственниками?

– Но ведь все не так безнадежно. Контрабандисты нарушают закон.

– Вы проверяли, откуда доставили ваш чай?

Люси продолжала идти вперед, возмущенная вопросом и одновременно обрадованная возможностью вести содержательный разговор.

Граф не отставал от нее.

– Это значит, что нет, потому что и так знаете.

– Это значит, что нет, потому что у меня не было времени. Вы будете выступать по этому вопросу в парламенте?

– Вы и за это собираетесь меня ругать?

Его вопрос заставил Люси осознать всю дерзость своего поведения. Она повернулась к графу, чтобы извиниться, и увидела в его глазах лукавые искорки.

– Собираюсь.

– По поводу парламента… О чем там говорить?

– О законной торговле. Я согласна с вами в том, что нужно проводить налоговую реформу. Мы отягощены налогами, которые душат предпринимательскую инициативу.

– Вы и в самом деле женщина Сити, не так ли?

– Я там родилась и выросла.

– А я провинциальный джентльмен. Вы смотрите на все с точки зрения коммерции. Я же вижу все с точки зрения жителя приморских земель. Вы ратуете за улицы, очищенные от травы, а я – за бескрайние просторы поросшего травой побережья. Но души у нас родственные.

Люси тоже чувствовала это, однако постаралась ничего не показать и как можно холоднее произнесла:

– Едва ли.

– Все за пределами иллюзорных сфер имеет общих черт больше, чем различий.

– У вас странная манера выражать мысли, милорд. Иллюзорные сферы?

– А разве бал у леди Чаррингтон не показался вам именно такой сферой? Волшебной, но нереальной?

– Он показался мне слишком реальным.

– Вы имеете в виду тех глупцов? Это больше не повторится.

– Знаю. Я сожалею. Просто я очень хотела насладиться балом, а они все испортили.

«Особенно тем, что вынудили вас быть резким со мной».

Его лицо вдруг утратило какое-либо выражение, как бы заледенело.

– Желаю вам, мисс Поттер, более радостных событий в будущем. Разрешите откланяться и прощайте.

Люси смотрела ему вслед, чувствуя себя так, будто ее чего-то лишили.

«Разрешите откланяться»? Странное, архаичное выражение, а вместе с «прощайте» означает абсолютное расставание. И ведь правда, они с самого начала установили, насколько сильно различается их образ жизни. Только вот сегодняшняя встреча создала нечто новое. Во всяком случае, для нее.