Сказанное не распространялось лишь на одного из присутствовавших на базе – гражданина Зубцова. Его требовалось задержать на срок до тридцати суток как подозреваемого в терроризме. Однако как раз с вышеназванным гражданином арест ни на какой срок не получился. Он таинственным образом исчез перед самой облавой и до сих пор не найден. Разумеется, данный гражданин объявлен в розыск.

А что касается Кононовой и Данилова, то никто их, включая дорожную полицию, ни за какие деяния не разыскивает. Петренко оставалось лишь гадать: то ли полицейский патруль, пытавшийся задержать троицу, сам решил не поднимать волну, то ли их начальство проявило нерасторопность. Во всяком случае, новость о том, что Варя не в розыске, была из разряда хороших.

А вот почему в розыск объявили Зубцова и зачем проводили «профилактическое мероприятие» на берегу – вопрос. Неужели эта компания отдыхающих во главе с отставником настолько волнует российское руководство? Во всяком случае, облава случилась после того, как он, Петренко, сообщил точное местоположение секты куратору. А того явно волновала эта проходная, невинная, на первый взгляд, тема – три раза переспрашивал! Но если одно событие (облава) происходит после другого (рапорт Петренко куратору), это ведь не обязательно значит, что оно происходит вследствие, не правда ли? Но и в совпадения Петренко не очень верил. Поэтому требовалось понять, чем вызван столь пристальный интерес властей к Зубцову.

А пока стоило сообщить Варе новости определенно хорошие: она лично и ее приятель Данилов не находятся в розыске. Пусть возвращаются в Москву.

Он проснулся от телефонного звонка. Несколько мгновений Алексей пытался вспомнить, где он находится и что за телефон звонит. Потом всплыло: он в палатке на берегу речушки с неведомым названием, в одном спальном мешке с Варей. А рядом, в другом спальнике, почивает Зубцов. И где-то совсем рядом звонит-разрывается мобильник, прямо внутри их мешка, – тот самый подержанный телефон, что Варвара купила вчера, когда они вышли из автобуса на трассе М-4 на окраине города Малинска. Он хорошо слышал, как Варя влажным со сна и бесконечно милым хрипловатым голосом говорит: «Слушаю». А потом: «Да, папа… Хорошо, папа… Я все поняла…» Он догадался, что звонит, наверное, Петренко. Девушка очень быстро закончила разговор, а потом прошептала Данилову на ухо:

– Мы с тобой не в розыске. Можем вернуться в Москву. Он уточнил: – А Зубцов?

– С ним сложнее, – уклончиво ответила она. – Но все равно надо вставать, собираться.

Они поднялись. В палатке рядом с ними экс-полковника не оказалось. Он уже успел развести костер и кипятил в котелке воду для кофе.

За утренней трапезой Варя объявила:

– Мы с Даниловым в розыске не числимся, поэтому можем вернуться в Москву.

– А мне, как я понимаю, – покивал отставник, – надо переходить на нелегальное положение…

Девушка не стала его разуверять.

Начали сниматься со стоянки, собирать вещи. Экс-полковник вдруг сказал:

– Так как у меня, други мои, теперь начинается новая, увлекательная подпольная жизнь, хочу попросить вас о небольшом одолжении.

Вежливый Данилов кивнул:

– Слушаю вас.

– Надо встретить в аэропорту одного американца. Определить на постой.

– Что за американец? – деловито спросил Алексей.

– Шпион, – хмыкнул Зубцов. – Русский по происхождению, языком владеет лучше всех нас, вместе взятых. А по профессии – шпион и убийца. Я не шучу. Он, правда, давно не у дел, зато свои преступные деяния некогда совершал на территории России, точнее, Советского Союза, давно это было. Но дела творил такие, что срока давности не имеют, поэтому гость наш, можно сказать, прямо в пасть ко льву суется. Но все равно приезжает, потому что осознает то, что понимаю и я: медлить нельзя, и все мы, все человечество, под угрозой. А по сравнению с тем ужасом, который угрожает всем людям и нашему общему дому, все наши прежние, человечьи разногласия и даже непримиримая вражда кажутся мелкими и малосущественными.

Данилов вопросительно глянул на Варю, она развела руками: «Делай, как знаешь. Я умываю руки».

– Ему, моему американскому приятелю, будет очень важно поговорить именно с вами, Алексей, – продолжил военный пенсионер.

– Почему вдруг?

– Возможно, он наведет вас на правильные мысли. И заставит видеть нужные сны.

Они оставили, по просьбе Зубцова, в его пользование палатку и один из спальников. Попрощались на берегу речушки.

– Я выйду с вами на связь, – сказал отставник, обращаясь к одному только Данилову. – Моего американского приятеля зовут Юджин Макнелли, ему под восемьдесят. А прибывает он послезавтра, из Нью-Йорка, авиакомпанией «Дельта», рейс номер тысяча одиннадцать. Я предупрежу его о вас, Алеша. Поговорите с ним.

Прощание происходило холодно: каждый имел основания не доверять другому.

Данилов и Варя ушли пешком в сторону шоссе и городка Малинска. Зубцов остался у палатки. Они не спросили, какие у отставника планы, да и не сказал бы он, где собирается скрываться.

Через пару часов молодые люди зафрахтовали лихого таксиста-джигита возле гостиницы-ресторана-сауны «Вавилон» и отправились в направлении, противоположном вчерашнему.

Еще через полтора часа «джихад-такси» доставило их к спрятанному в лесополосе даниловскому джипу. А потом, меняя друг друга за рулем и останавливаясь, только чтобы залить бензин и взять навынос кофе и колу, через двадцать часов Варя и Данилов достигли Москвы.

Он завез девушку в ее квартиру на Новослободскую. На прощанье спросил:

– Доложишь обо всем, что произошло, начальству?

Варя дернула плечом:

– А ты как думаешь?

Она спрыгнула с пассажирского сиденья и сама достала из багажника вещи. Алексей из машины не вышел, провожать не стал. Когда она, легко взвалив на плечо вещмешок, скрылась в подъезде, он вдруг почувствовал облегчение. Слишком они сблизились за последние две недели, вплоть до ночевки в одном спальном мешке. Ему требовался отдых. Неизвестно, какой продолжительности. Может, даже навсегда, заползла предательская мыслишка. Может, его идея жить с ней вместе – вообще ошибка?