Я моргнула. Чьи-то глаза из кучи моргнули в ответ. «Охренеть», – подумала я, сползая в спасительный обморок.

Пробуждение было ужасным. Организм отказывался принимать действительность, такую суровую для хрупкой женщины, то бишь меня. Я чутко прислушалась к ощущениям. Кошмар. Болело все, что могло и не могло. Интересно, а что я вчера такого натворила, что меня так здорово отдубасили? Вот блин. Как они посмели?! Бить женщин и детей непедагогично.

«Интересно, а к какой категории ты относишь себя?»

Я нахмурилась. Голова отказывалась связно мыслить.

«К обеим», – тихо вздохнула я, стараясь не дышать чаще, чем это жизненно необходимо.

«Забавно».

Я забылась и сделала глубокий вдох, чтобы поставить нахала на место, но охнула от боли. В комнату черным вихрем ворвался Васька и плюхнулся на мой многострадальный организм, выбив из легких жалкие остатки воздуха.

– Уже проснулась, да?! – заорал котик, используя мой живот как своеобразный батут для особо прыгучих котов, совершенно не обращая внимания на мои болезненные гримасы. – Сейчас завтрак принесу.

Он пушистым шаром скатился с моего тела. Я благодарно улыбнулась и попыталась встать. К моему удивлению, я спала… голой! Этот факт заставил несколько переосмыслить случившееся. И вроде бы боль в теле не такая уж сильная. Да, точно. Жить можно.

– Васенька, – вкрадчиво промурлыкала я, – стесняюсь спросить… А кто меня раздевал?

– Граф, – коротко мурлыкнул кот.

– Кто?! – закричала я. – Р-р-р-р!!!

Подушка полетела в быстро закрывшуюся дверь.

– Что здесь происходит? – удивленно поинтересовался появившийся Драго, рассматривая пуховое изделие на полу.

– Ах вот вы где! Вас-то мне и нужно! – взревела я, как дракониха, оставленная вероломным драконом выводить детишек, пока он похищает смазливых принцесс.

Простыня с кровати такого размера с успехом могла заменить дюжину платьев, я ловко соорудила тогу и ринулась к графу. Тот на всякий случай отступил в коридор, не решаясь связываться со странной помесью фурии и баньши в одном лице.

– Да как вы посмели?! – Очередной мой вопль сотряс стены замка.

Что характерно, раньше мне никогда не удавалось усилить свой голос с помощью магии, а сейчас поди ж ты. Прямо сама впечатлилась. А граф так позеленел весь.

– Что именно?

– Раздеть меня! А вам еще что-то удалось сделать, пока я была в обмороке?! – подозрительно поинтересовалась я у графа.

– Вы бы это точно запомнили, – приосанился тот.

Нет, каков наглец! Нашел чем гордиться.

– Вот сейчас ты точно у меня многое запомнишь, – вкрадчиво пообещала я.

Довольный Ахурамариэль возник в моей руке.

«Правильно! Мочи вампиров! А то ишь повадились дев обнаженных щупать. Небось и мыл тебя он же».

– Мыл?! – взъярилась я.

– Ну мыл, – подтвердил вампир. – Так я же не знал, сколько на вас своей крови, сколько чужой.

Тут раздался громкий хлопок, и летучая мышь рванула по коридору.

«Держи его! Уйдет!» – вопил меч.

И я кинулась вдогонку, потрясая мечом.

– Ах ты не знал, какая кровь моя, какая нет?! Крови моей возжаждал, упырь несчастный! – орала я.

– Мадам…

– Мадемуазель, – машинально поправила я, еле вписываясь в очередной поворот и срывая портьеру. Теперь помимо тоги у меня был еще и алый плащ. Чем не Александр Македонский? Только верного Буцефала не хватает.

– Мадемуазель, – послушно пискнула мышка, – ваши раны обработать надо было. Кстати, осторожнее, там впереди мраморная статуя. Ценная, между прочим, вещь.

И правда, я влетела во что-то большое, пребольно ударила колено, взвизгнула, статуя обнаженной женщины грохнулась на пол и покатилась по ступеням, разваливаясь на куски.

– Какая статуя? – машинально переспросила я, стараясь не хромать.

– Да уже никакая, – огорченно пискнула мышь. – Обращаю ваше внимание, мадемуазель, – мы пробегаем картинную галерею. Здесь широко представлены мои предки по материнской и отцовской линии. Вон та дама в роскошном туалете времен первой войны магов – моя бабушка Елизария.

В этот момент я как раз неудачно вписалась в поворот и задела мечом по полотну. Остатки картины хрустко шлепнулись на пол.

– Уй! Бабушку-то за что?! – горестно воскликнула мышь. – Что она вам сделала?

– Породила извращенца, – парировала я.

Мы влетели в зал, где я, к моему огорчению, заметила, что какая-то сволочь слишком хорошо натерла паркет. Ноги скользили лучше, чем по самому гладкому льду. Я летела уже по инерции, не в силах ничего изменить и мечтая затормозить о что-то мягкое. Не всем мечтам суждено сбыться. Впереди возникло зеркало.