– Да что я могу сделать? – все же не выдержав, слегка повысила голос Эвелина. – Бежать? Куда? На меня сразу же объявят охоту. Тем более что я не знаю здешних мест. И даже магией не смогу воспользоваться. Или ты предлагаешь мне убить себя, чтобы наверняка не достаться людям императора?

Нор отвернулся после этих слов. Не выдержав, со всей силой зло ударил кулаком по стене.

– Нет, – буркнул он. – Нет, конечно же нет. Но ведь нельзя просто сидеть и ждать. Надо хоть что-то делать.

Девушка устало пожала плечами, словно говоря: предлагай. Но юноша молчал, невидящим взором уставившись на пейзаж за окном.

– То-то и оно, – едва слышно прошептала Эвелина. – Бывают ситуации, когда любой шаг может привести в пропасть. И тогда лучше подождать.

Юноша глубоко вздохнул, однако заново спора не начинал. Только слегка пожал холодные пальцы девушки.

В тот же миг скрипнула дверь, и в комнату вошел Далион. Нор смущенно отдернул руку, но этот неловкий жест не остался незамеченным. Мужчина слегка поморщился, однако ничего не сказал своему ученику. Вместо этого он устало опустился на ближайший стул и искоса посмотрел на девушку.

– Что-то случилось? – первой не выдержала она. – Вы выглядите расстроенным.

– Я разговаривал с глашатой, – нехотя проговорил Далион. – И она намекнула, что мне придется передать твои истинные имена тем, кто за тобой явится. Я выпросил немного времени для того, чтобы подготовить тебя. Но крайний срок – через три дня.

У Эвелины больше не было сил огорчаться. Она чувствовала себя настолько опустошенной, что слова мужчины приняла как само собой разумеющееся. Действительно это весьма логичный шаг для императора – сделать свою бывшую ученицу безымянной. Девушка предполагала, что Дэмиен захочет так поступить. И не ошиблась. Только от подобной догадливости на душе стало совсем погано.

– Но они же не могут вас заставить! – срывающимся от негодования голосом воскликнул Нор. – Это же подло…

– Почему подло? – обернулся к нему Далион, невольно обрадованный, что хоть кто-то отреагировал на его сообщение. – Это разумно. Имперцы заплатят намного больше за добычу, лишенную возможности сопротивляться. А мне знание истинных имен Эвелины все равно уже ни к чему. Конечно, я могу проявить упорство и ничего не сказать. Но глашатая любезно разъяснила, чем именно окончится для меня такая попытка своеволия.

– Но почему? – едва не взвыл от отчаяния Нор. – Почему глашатая так жестока с Эвелиной? Она же видит, что ей не врут.

– Хороший вопрос, – хмыкнул Далион. – Очень хороший. И я бы многое отдал, чтобы узнать ответ на него. Вчера, на сборе, я был почти уверен, что Эвелину освободят. Однако же ошибся.

– Это уже неважно, – негромко отозвалась девушка. Встала и подошла к окну, за которым бушевала непогода: сильный ветер со снегом. Прислонилась лбом к холодному стеклу и чуть слышно добавила: – Уже ничто не важно.

Далион встревоженно переглянулся с Нором. Юноша испуганно кашлянул и развел руками, будто говоря, что не в силах помочь.

– Ладно, – с преувеличенной бодростью громко заявил мужчина. – Что-нибудь придумаем. В конце концов, безвыходных ситуаций не бывает.

Эвелина лишь поморщилась. Она вновь погрузилась в знакомое оцепенение, которое помогало пережить ей самые тяжелые потрясения. И слишком громкие звуки лишь раздражали, нарушая сонное течение мыслей.

– Послушай, – бесшумно подошел к ней Далион. Осторожно положил руку на плечо своей тени. – Не переживай. Прошу. Все будет хорошо.

– Несомненно. – Слово оцарапало горло, застряло на выдохе, и девушка лишь горестно скривила губы. Ей не хотелось разговаривать и тем более выслушивать лживые слова утешения. И так все ясно. Далион откроет ее имя посланникам императора, получит за это неплохое вознаграждение. Вернется к себе домой, где обязательно помирится с Иррой. Мужчине ведь обязательно нужна рядом женщина – по его же словам. Вероятно, сделает Нора своей тенью. Мальчик заслужил это. Если рассудить здраво – все только выиграют от такого поворота дел. Может быть, ей тоже пора прекратить сопротивляться судьбе? Ведь если рассудить здраво, то от чего она отказывается? Лишь от почетной обязанности стать матерью наследника трона. И от свободы. Хотя… Разве это столь великая плата? Многие были бы счастливы поменяться с ней местами. Негоже от такой милости правителя нос воротить.

Наверное, со временем она смирится с подобным положением дел. Научится получать наслаждение от рабства и вечного повиновения. Вероятно, после рождения ребенка Дэмиен потеряет к ней интерес. Нет, не отпустит, конечно. Просто перестанет обращать внимание, но всегда будет держать неподалеку. На всякий случай. В глазах двора бывшая ученица императора превратится в надоевшую и отвергнутую любовницу, в глазах самого правителя Рокнара – в больше неопасного, а потому жалкого врага. А в своих глазах? Кем она станет в своих глазах? Неудачницей, не сумевшей удержать в руках свободу и сохранить истинное имя в тайне? Да, наверное. Как это ни горько осознавать.