– Ева, мне очень жаль… но яд василиска оказался смертельным для Глефа…

– Что? – Я вздрогнула и, отойдя от Данте, который уже мог стоять самостоятельно, не опираясь на мое плечо, подошла к коню.

Эльфийский скакун спас меня, приняв удар на себя, – конское брюхо было сплошь утыкано как минимум двумя десятками белесых отравленных игл. Мне, даже с учетом того, что я айранит-полукровка, хватило бы и пяти.

Я печально погладила Глефа по светлой гриве и подумала, что по-настоящему преданные животные почему-то всегда повторяют судьбу тех, кто является их настоящими хозяевами. Алин тоже погиб, спасая нас, когда задержал навий на Ночном перевале и дал нам возможность уйти от смертельной опасности. И вот теперь Глеф защитил меня ценой своей жизни.

На плечо легко легла узкая Вилькина ладонь.

– Ев, не волнуйся… Все будет хорошо.

Я печально улыбнулась, подошла к поникшему Белогривому, сняла с луки его седла повисшую там сумку и стала копаться в ее недрах в поиске бинтов и отвара для промывания ран. К глазам подступили слезы, но я их сдержала. Глеф был не просто скакуном погибшего Алина – мне он стал еще одним другом, и вот я этого друга потеряла.

Мышцы снова скрутило сильной, мгновенно проходящей судорогой, и тяжесть крыльев, оттягивающая плечи, пропала. Бросив взгляд на свои руки, я обнаружила, что они вновь стали человеческими. Вилька за моей спиной тихонько кашлянула, а Данте сказал:

– Да-а, быстро ты меняешь ипостась. Ты точно не практиковалась?

– Точно, – недовольно буркнула я, вешая сумку на плечо и подходя к уже принявшему человеческий облик Данте с бинтами в одной руке и бутылью с желтоватой жидкостью в другой. – Так, снимай свои лохмотья!

– Зачем? – Он удивленно воззрился на меня.

– Лечить буду, – безапелляционно заявила я.

Твердая решимость наверняка выразительно пропечаталась на моем лице. Данте страдальчески вздохнул, но попытался сопротивляться:

– Ева, а может, не надо? Я же не человек, на мне все само заживет…

– Непременно заживет, – ласково проворковала я и, сунув в руки подошедшей Вилье бинты и отвар, вытащила кинжал из ножен на поясе.

– Что, добить решила, чтобы не мучился? – ехидно осведомился Данте, тем не менее переставая сопротивляться. Все равно бесполезно.

Я одарила его скептическим взглядом и шустро разрезала пропитавшуюся кровью ткань рубашки, аккуратно отлепляя лохмотья от ран. Наконец, когда с первой процедурой было покончено, я с видом матерой садистки пропитала желтоватым отваром с запахом мяты и яблок лоскут чистой ткани и принялась сосредоточенно промывать глубокие порезы на груди и животе аватара. Н-да, к его чести, Данте во время процедуры ни разу не вздрогнул, только прошипел что-то сквозь стиснутые зубы, когда я промывала жгучим настоем длинную глубокую рану у ключицы. В конце концов я удовлетворилась результатом и, сунув Вильке пропитанную кровью и отваром ткань, принялась накладывать тугую повязку, стараясь не сильно задевать края порезов и между делом нашептывая кровоостанавливающее заклинание.

– Вроде все, – отступив на шаг, резюмировала я и оглядела дело рук своих, скользя критическим взглядом по аккуратно наложенному слою бинтов.

Данте улыбнулся и склонил голову.

– Благодарю вас, госпожа ведунья! Я – ваш должник.

– Хорош хохмить! – фыркнула я, убирая в сумку бутыль с отваром и доставая оттуда свежую рубашку для себя, – ту, которую я сбросила, нигде не было видно, а обыскивать все придорожные кусты ради такого дела не хотелось, – и куртку Данте.

Последнюю я вернула владельцу со словами: «Возвращаю в целости и сохранности!» Аватар просиял и одарил меня такой ослепительной улыбкой, что я смутилась и обратилась к Вилье с деловым предложением:

– Виль, теперь мне, судя по всему, придется ехать вместе с тобой…

– А вот и не придется, – в очередной раз вмешался Данте. Вытащив черную рубашку из седельной сумки Белогривого, он, слегка поморщившись, натянул ее на себя. – Ты со мной поедешь, и точка.

Я взвесила все «за» и «против» и под выжидающими взглядами друзей обреченно кивнула. В конце концов, Белогривый в отличие от Вилькиного Тумана меня хотя бы терпит и не пытается скинуть, так что есть шанс, что до Андариона я доберусь в целости и сохранности, а не с расшатанными нервами и негнущимися от постоянного цепляния за Вилькину куртку пальцами.

– Ладно, леший с вами. Данте, лезь в седло, я попытаюсь у тебя за спиной пристроиться. И не смей затаскивать меня на Белогривого, а то порезы откроются, – предупредила я.

Данте только пожал плечами и, надев темную куртку поверх черной рубашки со шнуровкой, легко вскочил в седло.

– Еваника, ты следующая, – сказал он с чуть ехидной улыбкой.

Вилька, уже восседавшая на рослом Тумане, с интересом наблюдала за тем, как я подхожу к Белогривому с явным намерением залезть на здоровенного жеребца без посторонней помощи.

Что ж, я не стала разочаровывать почтенную публику.

Я попросту прочитала заклинание левитации и, плавно взмыв в воздух, осторожно спланировала на седло позади Данте.

– Ну-у, Ева, так неинтересно… – разочарованно протянула моя подруга, которая явно настроилась на бесплатное цирковое зрелище. – Чего тебе стоило залезть без помощи магии?

– Виль, извини, но я сейчас к роли комедианта не расположена, – фыркнула я, устраиваясь в седле.

Данте тряхнул волосами, которые, как ни странно, остались собранными в хвост даже после боя с василисками – только выбившихся прядей стало больше, – и невозмутимо поинтересовался: