— Тебя еще не ударили, а ты уже стонешь, — откликнулся Барский. — Этот документ существует в трех экземплярах. Один — у тебя, другой — у Зацепина, третий — у меня. Ты знаешь, что я занимаюсь этим по собственной инициативе. Пока за мной числятся кража со взломом и нападение. Кроме того, я своевременно не сообщил властям об убийстве. Я уж не говорю о моральных терзаниях, связанных с тем, что я зарегистрировался в гостинице с двумя женщинами под вымышленным именем, воспользовался вертолетом ГАИ и выдавал себя за опера. Ничто так не огорчит мое начальство, как этот отчет о моих действиях.

— Неужели? — недоверчиво спросил Сияпин.

— Считай, что так, — ответил Барский. — Теперь твоя очередь. Что удалось узнать дополнительно?

— Не много. У нас было только несколько часов. — Сияпин сверился со своими заметками. — Наши люди побеседовали с Бурмашевой и подготовили предварительный доклад. Дом, в котором в шестьдесят шестом пришили грабителей, находился в получасе езды от дома Бурмашевых. Ребята уже там, простукивают стены и проверяют все вокруг металлоискателем. Пока ничего.

— Разговор с продавцом магазина в Клину, где были куплены покрышки, тоже нового ничего не дал. Они отправились к Гоготишвили, и бедный старик погорел.

— Как? — выпрямился Барский. — На чем?

— Да практически ни на чем. Оказалось, что старый придурок не успел продлить лицензию на продажу спиртного. Ребята из полиции опечатали его шарашку, а его самого прихватили с собой.

— Недоумки, — забушевал Барский. — У него была хорошая избушка, да и персонал ничего. Надо будет попробовать это дело замять. А кто вообще науськал на него этих лягашей?

— Боюсь, что это наша работа, — признался Сияпин. — Они давно уже точили зуб на это казино, и как узнали, что наши собираются туда в гости, увязались следом. Пойми правильно, в этом расследовании нам с ними приходится работать рука об руку.

— Да-а, — протянул Барский. — Беда с некоторыми конторами. Ведь они предлагают своим людям ознакомиться с инструкциями. и те действительно читают их.

— Мы, кроме того, увезли все, что осталось от «хорьха».

— Это-то зачем?

— Мы хотели его собрать.

Эта новость убила Барского. Он всегда завидовал людям, которые могли позволить себе заниматься бессмысленными делами.

— Собрав его, мы сможем понять, зачем Лифшицу понадобилось разбирать его, — пояснил Сияпин.

— Можно мне позвонить от тебя?

— Сделай одолжение. Мне выйти?

— Господи, да нет, конечно, — Барский начал набирать номер. — Я просто собираюсь пригласить Марину пообедать. Она одна умеет привести меня в чувство, когда у меня начинает ум за разум заходить.

Маленький итальянский ресторанчик был пуст, хозяин, толстопузый неаполитанец, встретил их низкими поклонами. Официанты мигом засуетились.

— Наташа уже устроилась? — спросил Валерий Марину, запивая пивом сочную вырезку в палец толщиной. Та опустила глаза.

— Да. Я отогнала туда ее машину.

— Так в чем дело?

Ее лицо вспыхнуло. Некоторое время она жевала молча.

— Я все думаю о том, что ты сказал вчера. О том, что она получила весточку от Фимки и утаила это от нас.

— Значит, так оно и есть, — проворчал Барский. Сотни людей, включая его самого, разыскивали Лифшица. А Наташа знала, где он, и промолчала. Ведь, по большому счету, он и впутался в эту историю только из-за нее.

— Я прямо этого не утверждаю, — негромко произнесла Марина. — я просто спросила ее об этом, но она все отрицала. Однако… Я просто знаю, когда она врёт.

— Когда это было?

— Сегодня утром. Я отправилась к ней сразу после того, как ты уехал. — Она не смогла справиться с приступом гнева и плотно закрыла глаза.

— Малыш, — нежно сказал Барский, — да забудь ты об этом.

— Я… я не знала, что мне делать — то ли свернуть ей шею, то ли поплакать у нее на плече. Когда я вошла, она была в туалете. Ей было плохо. Я обычная любопытная женщина и не смогла удержаться от того, чтобы не сунуть нос на кухню и в спальню и все такое прочее. И знаешь, что обнаружила? Ничего.

— Ничего? — рассеянно отозвался Барский. Он решил, что Марина сама доберется до сути, и занялся своим бифштексом.

— Я знаю привычки своей сестры. Где бы она ни оказалась, через три часа кажется, что она жила здесь всегда. На кухне запас продуктов, одежда аккуратно разложена, книги, пластинки и все остальное — на своих местах. На этот раз ничего подобного, только разве что банка растворимого кофе, пара бананов, банка лосося и еще чего-то там маринованное. Я не нашла ни мольберта, ни красок, ни кистей, ничего из того, что удалось забрать с ее старой квартиры. Одежда так и осталась в чемоданах.