— Обычная история, — потерянно сказал Лифшиц. — Я ведь люблю играть и играю по-крупному. Ты сам это знаешь. Я веду активный образ жизни, и это порой обходится в копеечку. Я увязал все глубже, и мне никак не удавалось выбраться. Подонок, у которого было много моих расписок, продал их. А потом появились покупатели и потребовали все деньги сразу. Ты знаешь, как это бывает.

— Я знаю больше, чем ты думаешь. Продолжай.

— Ну, деньги я мог бы достать, но не сразу. У меня были кое-какие ценные бумаги, дача, но ведь их так сразу не реализуешь. Скоро должны были прийти дивиденды на газпромовские акции, которые у меня были. Вот я и решил на некоторое время исчезнуть, а потом вернуться и расплатиться сполна.

— Ну да, — язвительно сказал Барский, — ты решил исчезнуть вместе с этим своим автомобилем, который привлекает больше внимания, чем какой-нибудь слон. Считаешь, это было умно?

— Ты ведь меня не сразу нашел, правда? — Лифшиц достал из кармана насквозь мокрую пачку сигарет. Барский бросил ему из своих сигарет и чиркнул спичкой.

— Да. И тебе повезло, что это был я, а не Казиевские ребята.

— Казиев? — резко переспросил Лифшиц. — Что ты знаешь об Казиеве?

— Что он тебя ищет, — Барский затянулся. — Зачем бы ему это понадобилось, как думаешь?

— Я уже сказал. Мои долговые обязательства… — Дрожащей рукой Лифшиц налил себе еще.

— А зачем ему понадобились твои расписки? — настаивал Барский.

Лифшиц зажмурился и обхватил голову руками.

— Не знаю, Валер. Думаю, он купил их по дешевке, а из меня решил выколотить все сумму. Черт, я ведь собирался заплатить…

— Ну да. Когда-нибудь, — Барский пустил ему в лицо струю дыма. — А теперь поговорим об убийствах.

— Убийствах? — слабо спросил Лифшиц.

— Первое — в старой квартире Наташи. Кто-то уложил мелкого урку по кличке Насос. Я думаю, ты слыхал об этом.

— Да. Что-то такое слышал, — Лифшиц отвел глаза.

— Это случилось в ту ночь, когда я вернулся. Я свернул свои дела, чтобы посмотреть, не удастся ли мне вытащить твою никому не нужную жопу из этой заварушки. Я хотел это сделать только ради Наташи. Но мне не стоило ввязываться в эту историю.

— Она не должна была просить тебя…

— Это не существенно, — отрезал Барский. — Она попросила, и я занялся. Как ты думаешь, почему этому бродяге перерезали там горло? Неужели он с кем-то не поделил фамильные Наташины бриллианты?

— Откуда мне знать. Ты знаешь больше меня.

— Может быть, оно и так, — угрожающе протянул Барский. — Значит, тебе прищемили хвост. И сколько же контор тобой занимается?

— Что?

— Одна банда? Две? Три? Ты должен знать, кто тобой интересуется.

— Я думаю, только Казиев. Перед тем, как мне скрыться, ко мне подкатывались разные крутые чуваки. Но, насколько я знаю, они все из одной конюшни.

— И что им было нужно?

— Бабки. Много. На круг почти двадцать шесть кусков.

Барский присвистнул с издевкой.

— Ладно. Надеюсь, у тебя есть надежное алиби на то время, когда пришили Насоса.

— Это будет не просто.

— Это всегда не просто.

— В ту ночь я… я был в городе. Я провел ночь с одной э-э-э… дамой. Но у меня не все получается со временем.

Барский ухмыльнулся.

— Не горюй. Учитывая, что из себя представляет Насос, тебе вряд ли предъявят обвинение в предумышленном убийстве. Так, три или четыре года. И очень даже могут оправдать или дать условный срок, учитывая настоятельные просьбы твоего краснознаменного и орденоносного завода, то бишь института.

Фима не был готов разделить его шутливый тон.

— Ты странный человек, Ефим Мойшевич, — сказал Барский, не скрывая своего отвращения. — Эта девушка на свое несчастье влюбилась в тебя. Она вызвала меня, чтобы я вытащил тебя из дерьма. А тебе не пришло в голову позвонить ей, хотя бы для того, чтобы сказать, что ты жив и здоров, или чтобы спросить, как она там? Черта лысого ты позвонил. Ты спрятал нос в какую-то дыру и любезно позволил ей, Марине и мне выручать тебя из беды. Нет, определенно, странный ты человек!

— Ради Бога, Барский! — горячо возразил Лифшиц. — Я пытался звонить тебе. Дома тебя не было. Я несколько раз звонил в «Трубу», но так и не застал тебя, а номер своего телефона оставить не решился. Вы были, как выяснилось потом, в какой-то общаге. Наташа разыскивала меня по всем телефонам и вчера, наконец, застала на даче. Это правда!

— А ты, значит, велел ей перебраться сюда, ждать тебя и ни словом не обмолвиться ни мне, ни Марине. Так?

Лифшиц кивнул.

— Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, где я.