Инспектор Нил осмотрел спальню, принадлежавшую Глэдис Мартин. Уже пробило одиннадцать. С полчаса назад вернулся Крамп, а Глэдис все не появлялась — как в воду канула. Бог ее знает, как она управляется с работой, подумал инспектор Нил, но, судя по комнате, эта Глэдис — неряха неряхой. Кровать, наверное, не убирается никогда, окна отворяются и того реже. Впрочем, привычки Глэдис его сейчас мало беспокоили. Он принялся изучать ее имущество.

Одежка в основном была дешевая, жалкая. Почти ничего достойного, прочного, хорошего качества. От пожилой Эллен, которую он попросил помочь, толку оказалось мало. В чем ходила Глэдис, что носила — этого она не знала. Пропало что-то или нет — не знала тоже. Оставив одежду и белье в покое, он перешел к комоду. Там Глэдис хранила свои сокровища. Почтовые открытки и вырезки из газет, образцы для вязанья, советы по уходу за лицом, выкройки и фотографии моделей одежды.

Инспектор Нил аккуратно разложил всю эту чепуху по кучкам. Почти все открытки были с видами различных мест — видимо, тех, куда Глэдис ездила отдыхать. Три открытки были подписаны «Берт». Наверное, тот самый парень, которого упомянула миссис Крамп. На первой открытке не слишком грамотной рукой было написано: «Всех благ. Жутко скучаю. Навеки твой, Берт». Вторая гласила следующее: «Тут полно хорошеньких девиц, но ни одна тебе в подметки не годится. Скоро увидимся. Не забудь про наш уговор. И помни, после этого — заживем на большой палец и будем счастливы вовек».

Третья кратко сообщала: «Не забудь. Я в тебя верю. С любовью. Б.».

Затем Нил изучил газетные вырезки и разложил их на три кучки. Советы по уходу за лицом и пошиву одежды, статейки про кинозвезд, перед чьим искусством Глэдис, судя по всему, благоговела, волновали ее и последние чудеса науки. Летающие тарелки, секретное оружие, исповедальные таблетки, применяемые русскими, какие-то фантастические лекарства, якобы изобретенные американскими докторами. Короче говоря, подумал Нил, всякая чертовщина двадцатого века. Но ключа к исчезновению девицы в этой комнате, похоже, нет. Дневника она не вела, да инспектор и не надеялся на такой подарок. Ну, разве самую малость. Никаких недописанных писем или прочих свидетельств того, будто ей известно что-то, связанное со смертью Рекса Фортескью. Если Глэдис что-то видела или знала, это ничем не подтверждалось. Можно было только гадать, почему второй поднос с чаем так и остался в холле, а сама Глэдис внезапно исчезла.

Вздохнув, Нил вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Он уже спускался по небольшой винтовой лестнице, как вдруг где-то под собой услышал топот бегущих ног.

Снизу на него смотрело озабоченное лицо сержанта Хея. Сержант немного запыхался.

— Сэр, — выдохнул он взволнованно. — Сэр! Мы ее нашли.

— Нашли?

— Уборщица, сэр… Эллен… она вспомнила, что не занесла с улицы белье, оно сушилось на веревках — за углом, если выйти через заднюю дверь. Вот она и пошла с фонарем занести белье и споткнулась о тело… тело девушки, ее кто-то задушил, обмотал чулок вокруг горла… я бы сказал, уже давно. Да еще и шутку пошутил — бельевой прищепкой зажал ей нос… Ничего себе шутка…

Ехавшая поездом пожилая дама купила три утренних газеты, и в каждой из них, прочитанной, сложенной и убранной в сторонку, бросался в глаза один и тот же заголовок. Эта история, еще недавно прятавшаяся в укромном уголке на предпоследних страницах, выплеснулась на первые. «Тройное убийство в «Тисовой хижине» — вот как броско извещали о ней газеты.

Пожилая дама сидела, распрямив спину и поджав губы, ее бело-розовое в морщинках лицо выражало горечь и неодобрение. Дама смотрела в окно. Это была мисс Марпл. Она выехала из Сент-Мэри-Мид утренним поездом, с одной пересадкой добралась до Лондона, там кольцевым поездом доехала до другого лондонского вокзала, а уже оттуда направилась в Бейдон-Хит.

На станции она остановила такси и попросила отвезти ее в «Тисовую хижину». И такая она была очаровательная и невинная, эта мисс Марпл, такая старушка-лапочка с бело-розовым личиком, что ей почти без труда удалось проникнуть в дом, напоминавший осажденную крепость. Невероятно, но факт — братию газетчиков и фотографов полицейские держали на расстоянии, а мисс Марпл позволили проехать беспрепятственно, ибо с одного взгляда было ясно, что она — пожилая родственница, член семьи. Никому и в голову не пришло, что это не так.

Мисс Марпл расплатилась с таксистом, тщательно отсчитав полагавшуюся ему мелочь, и нажала кнопку звонка на двери. Ей предстал Крамп, и мисс Марпл окинула его опытным глазом. Хитрюга, себе на уме — такова была ее оценка. При этом напуган до смерти.

Крамп же увидел высокую пожилую даму в старомодном твидовом костюме, на шее повязаны два шарфика, голову украшает фетровая шляпка с птичьим пером. Пожилая дама держала вместительный саквояж, у ног ее стоял повидавший виды, но добротный чемодан.

Чтобы распознать даму, Крампу было достаточно одного взгляда, и потому самым уважительным и лучшим своим голосом он вопросил:

— Чем могу служить, мадам?

— Могу ли я видеть хозяйку дома? — поинтересовалась мисс Марпл.

Отступив, Крамп позволил ей войти. Поднял чемодан и бережно занес его в холл.

— Видите ли, мадам, — заколебался он, — я не знаю, как мне вас…

Мисс Марпл пришла ему на выручку.

— Я приехала, — объявила она, — поговорить о несчастной девушке, которую здесь убили. Глэдис Мартин.