Шрифт:
Дверь приоткрылась, и на пороге показалась мрачная особа могучего телосложения в потертом бархатном берете.
— Доброе утро, мэм, — рявкнула особа. — Можно убираться?
— Нет-нет, подождите. Мы еще не позавтракали, — заволновалась миссис Светтенхэм. — Вернее, позавтракали, но не совсем, — добавила она заискивающе.
Метнув грозный взгляд на сидевшего с газетой Эдмунда, миссис Финч презрительно фыркнула и удалилась.
— Я же только сел, — начал было Эдмунд, но мать не дала ему договорить:
— И, пожалуйста, не читай эту жуткую газету, Эдмунд! Миссис Финч ее терпеть не может.
— Не понимаю, какое дело миссис Финч до моих политических убеждений…
Но миссис Светтенхэм не слушала его.
— Тем более что эта газета для рабочих, а ты не рабочий, — продолжала она. — Ты вообще не работаешь.
— Ну, знаете ли… это уж слишком! — возмутился Эдмунд. — Как же не работаю?! Я ведь пишу книгу!
— Имеется в виду настоящая работа, — пояснила миссис Светтенхэм. — А миссис Финч, сынок, нам очень даже нужна. Вот обидится она, уйдет от нас — кого мы вместо нее найдем?
— А мы дадим объявление в «Газете», — усмехнулся Эдмунд.
— Да ты что?! Это бесполезно! Да, милый, в наши дни не прожить без старенькой нянюшки, которая готовила бы нам еду и вела хозяйство!
— А почему у нас ее нет? Что ж ты так оплошала и не обеспечила меня вовремя? И о чем ты только думала, мама?!
— Но, дорогой, у тебя была индийская няня.
— О, как ты недальновидна, мамуля! — пробормотал Эдмунд.
Миссис Светтенхэм вновь углубилась в светскую хронику:
— Продается сенокосилка, б/у. Любопытно… Боже милостивый, что за цена!.. Снова таксы… «Напиши или позвони, я в отчаянии. Макака». Какое нелепое прозвище!.. Кокер-спаниель… Эдмунд, помнишь Сьюзи? Она была прямо как человек. Все понимала… «Продам буфет в стиле шератон. [4] Подлинник, семейная реликвия. Миссис Лукас. «Дайс-Холл». Ну и врушка! Можно подумать — и впрямь настоящий Шератон! — миссис Светтенхэм презрительно хмыкнула и продолжала читать — «Дорогая, все было ошибкой. Любовь до гроба. В пятницу, как обычно. Х.». Наверное, влюбленные поссорились. A может, это воровской пароль? Как по-твоему, Эдмунд? Снова таксы! Ей-богу, люди помешались на таксах! Будто других собак нет! Вот у твоего дяди Саймона, сынок, были манчестерские терьеры. Такие грациозные крошки! Мне лично нравится, когда у собак длинные лапы… Дама, уезжающая за границу, продает двухместный катер… А почему ни описания, ни цены?… Свадьба… хотя нет, УБИЙСТВО… Что?! Впервые слышу… Эдмунд, Эдмунд, ты только взгляни: «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!»
4
Шератон — стиль мебели, изготовлявшейся в Англии в начале XIX века Томасом Шератоном.
— Что такое? — Эдмунд оторвался от газеты.
— Но ведь пятница, двадцать девятое, — это сегодня!
— Ну-ка дай сюда. — Сын взял у матери газету.
— Да, но что бы это значило? — Миссис Светтенхэм сгорала от любопытства.
Эдмунд в задумчивости почесал переносицу.
— Не знаю… Наверно, они решили устроить вечеринку, затеять игру в убийство или что-то в том же духе.
— А-а, — с сомнением в голосе откликнулась миссис Светтенхэм. — Но что за странная манера давать такие объявления! Совершенно не похоже на Летицию Блэклок, я всегда считала ее на редкость здравомыслящей женщиной.
— Может, на нее подействовали развеселые юнцы, что поселились у нее в доме?
— Слишком мало информации в заметке. Сегодня… Как ты думаешь, нам стоит пойти?
— Здесь сказано: «Друзья, спешите принять участие!»
— Однако эта новая мода приглашать гостей страшно беспардонна! — решительно изрекла миссис Светтенхэм.
— Хорошо, мама, не ходи.
— И не пойду! — воскликнула миссис Светтенхэм.
Они помолчали.
— Неужели тебе действительно хочется съесть эту последнюю гренку, Эдмунд?
— Ах, мама, а я-то думал, что мое правильное питание для тебя важнее, чем то, когда эта старая мымра Финч уберет со стола!..
— Тс-с, дорогой, она может услышать!.. А что такое «игра в убийство»?
— Точно не знаю. Кажется, к твоей одежде прицепляют клочки бумаги… или нет, наверное, их все-таки тянут из шапки. Один участник игры становится сыщиком, другой — жертвой, потом гасят свет и кто-нибудь хлопает тебя по плечу. Ты вопишь, падаешь и притворяешься мертвым.
— М-да… звучит увлекательно.
— А по-моему, чертовски скучно. Я не пойду.
— Глупости, Эдмунд! — решительно возразила миссис Светтенхэм. — Раз я собираюсь идти, значит, и ты пойдешь вместе со мной. И нечего тут обсуждать!
— Арчи, — сказала миссис Истербрук мужу, — ты только послушай!
Полковник Истербрук не обратил на нее внимания, поскольку возмущенно пыхтел, читая статью в «Таймс».
— Вся беда этих деятелей в том, — изрек он, — что они не имеют об Индии ни малейшего понятия. Ни малейшего!
— Конечно, милый, конечно.
— Иначе они не писали бы такой ерунды.
— Да-да, Арчи, послушай: «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!»
Миссис Истербрук умолкла и с торжествующим видом посмотрела на мужа.
Тот взглянул на нее снисходительно, но без особого интереса.
— Да это просто «игра в убийство», — пояснил он.
Миссис Истербрук ойкнула.