Это был первый официальный ужин, на котором присутствовала Маджента. Правда, судя по сохранившимся фотографиям, она была на паре подобных мероприятий с Маркусом Рашфордом в дни своей недолгой карьеры модели.

В свете двух сверкающих люстр на длинных столах блестели хрусталь и столовое серебро. Маджента, слегка нервничая, любовалась всем этим великолепием. Она почувствовала уверенную руку Андреаса на своем локте, услышала подбадривающие слова и поняла, что он догадался о ее переживаниях.

Спустя несколько часов, допивая вторую чашку кофе, Маджента спрашивала себя, стоило ли так сильно нервничать. Оттерманы оказались очень приятными людьми.

Пи-Джей, как представил своего знакомого Андреас, был невысоким седовласым мужчиной с рыжими усами и заразительным смехом. Его жену звали Мэри-Луиз. Это была элегантная леди с негромким голосом, изумительной кожей и стройной фигурой. Чувствовалось, что она заботится о себе. Она временно сидела в инвалидной коляске. Гипс на ноге – результат неудачного падения. Прилетев в Англию на прошлой неделе, Мэри-Луиз споткнулась о чемодан в аэропорту.

– Да уж, незадача, – посочувствовала ей Маджента. – Тем более что погода сейчас стоит отличная, а вы не сможете увидеть все, что собирались.

– Да, должна признаться, это более чем неудобно, – вздохнула женщина. – Но только между нами, моя дорогая… – Она понизила голос. – Мне нравится, что Пи-Джей опекает меня так, как не опекал уже лет сорок.

Маджента рассмеялась, получая удовольствие от общения с американкой. Мужчины стояли около них и беседовали о делах. Она остро чувствовала близость Андреаса.

Мэри-Луиз говорила что-то о Лондонском глазе [2] , и Мадженте приходилось ее слушать, хотя больше всего ей хотелось наслаждаться глубоким мужским голосом, звучащим за спиной, вдыхать пьянящий запах одеколона Андреаса.

– Я там не была, – призналась она. – Боюсь, я не лучший компаньон, если речь заходит о высоте, но…

Она не закончила. Двое молодых людей в вечерних костюмах толкнули кресло Мэри-Луиз. Содержимое кружек, которое они несли, расплескалось, облив миссис Оттерман. Сделав вид, что ничего не произошло, наглецы пошли дальше. Услышав приглушенный шокированный возглас, Маджента с ужасом обнаружила, что рукав блузки Мэри-Луиз намок.

– Позвольте мне, – сказала Маджента, вскакивая и доставая из сумочки платок, чтобы вытереть растекавшееся по креслу пиво, в то время как Мэри-Луиз своим платочком вытирала блузку.

– С тобой все в порядке?

– С вами все в порядке?

Мужчины задали этот вопрос хором.

– Да-да, все хорошо, – несколько суетливо откликнулась Мэри-Луиз. Она явно не желала привлекать к себе внимание. Маджента вскипела.

Убедив Мэри-Луиз, что ее блузка пострадала не слишком сильно, Маджента заметила, что мужчины, которые толкнули кресло миссис Оттерман, в нескольких метрах от них присоединились к паре своих ровесников. Они обменялись какой-то шуткой, а один из четверки, не стесняясь, уставился на Мадженту.

– Если женщина сидит в инвалидном кресле, это не означает, что она невидима! – гневно выпалила Маджента.

– Прошу прощения, – произнес один из молодых людей.

Удивительно, но он смутился и поспешно направился к другому столу. Три его товарища последовали за ним.

Андреас заметил растущую симпатию между двумя женщинами. Продолжая общаться с Пи-Джеем, он увидел, как Мэри-Луиз положила руку поверх руки Мадженты и с чувством произнесла:

– Это было очень мило с твоей стороны, дорогая.

В эту же самую секунду он пожалел, что руки Мадженты касается не его рука. То, что она заступилась за жену его друга, наполнило Андреаса теплым чувством. Он подозревал, что Маджента поступила так потому, что еще совсем недавно сама страдала.

Да, Оттерманы, особенно Мэри-Луиз, симпатизировали Мадженте. Но если вспомнить, люди и раньше тянулись к ней, не считая его семьи, особенно бабушки, чье расположение она напрасно пыталась завоевать.

Оттерманам же, напротив, нравилось общение с ней. Вот и сейчас они рассмеялись над ее шуткой.

Ее роскошные волосы были подняты вверх, мягкие локоны обрамляли тонкое лицо. Андреаса охватило нестерпимое желание погрузить в них пальцы, услышать ответные стоны удовольствия. Платье шло ей необыкновенно, и весь вечер он изнемогал от невозможности прикоснуться к ней, боясь сойти с ума.

– Вы нас извините? – неожиданно сказал Андреас, прерывая Пи-Джея. – Потанцуем? – обратился он к Мадженте.

Она несколько смущенно улыбнулась:

– Думаю, я лучше посижу.

Маджента посмотрела на Мэри-Луиз, и Андреас предположил, что она не приняла приглашение, так как та не в состоянии танцевать. Правда, когда начала играть музыка, Мэри-Луиз сказала, что всегда любила танцы. А может, у Мадженты есть другая причина отказать ему? Может, она, не доверяя себе, боится оказаться так близко от него?