Наставнице быстро надоедает мерить шагами класс. Она аккуратно и, можно даже сказать, не без изящества умещает свое большое, объемное тело за преподавательским столом.

– Поживший–то был оборотень, – этот красивый напевный голос хочется слушать и слушать часами, – осторожный: не один год гильдейские сыскари по его следу шли. Кровавому следу, дорогие мои, весьма кровавому. И нашли, разумеется. Рано или поздно всех находят. Да оборотень вывернулся, зверем ушел… Запомните, девочки: перевертыши дуреют, больше суток задержавшись в звериной ипостаси. – Ренита как–то незаметно сбивается с былинного тона на менторский. – Дичают. Поиск жертвы становится неосознанным, но обязательным условием. Оборотень успел три деревни вырезать, пока в Гильдии сообразили, что его интересуют непорочные рыжеволосые девицы, рожденные в полнолуние, и не изладили неподалеку от Эвера ловушку с живой приманкой. Что ты хотела спросить, Тила? Изловили ли? Поймали, разумеется. Рано или поздно всех ловят, дорогие мои. Рано или поздно…

«А нашему что, и мешка довольно?» Как смешно.

В Верьяновом мешке находится либо вышеупомянутое оборачивающее зелье, либо артефакт равнозначной Силы. Скорее всего, последнее – не зря же Верьян постарался первым делом избавиться от вещей. Находясь поблизости, артефакт сдержал бы процесс перекидывания или сделал его более болезненным. Хотя куда уж больше…

Вздрогнув, я посмотрела на горгона, терпеливо дожидавшегося моего ответа. К сожалению, мне было нечем его порадовать.

– Я… – Голос повиновался мне не сразу. – Я потеряла его. То есть он остался там… на дороге.

Его глаза полыхнули злым желтым огнем и сузились.

– Тебя предупреж–ш–шдали?

По–умному предупреждать надо, а не абы как.

Гад. Скользкий. Ползучий. Ядовитый.

«Отвела душу?» Как тут выпустить пар, если в случае с Верьяном ругательства становятся всего лишь констатацией факта?

– Да. – Я с трудом сглотнула.

«Почему бы не вернуться и не поискать?» Не думаю, что это поможет. Артефакт отторгает нынешнюю ипостась Верьяна, вполне вероятно, он настроен на его человеческую сущность.

– З–с–сначит, ж–шерт–тва. – Сказано еле слышно и как–то очень устало. Не вопрос, озвучивание очевидного.

Взгляд наемника потяжелел. Медленно раздавался вширь волос зрачка, расколовший надвое фосфоресцирующую шафрановую радужку. Стремился стать кругом – водоворотом, затягивающим человеческую волю. Горгон шагнул мне навстречу, а пятнистые змейки, извиваясь с тихим шорохом, подались по направлению к Эоне.

– Нет. – Твердо и без надежды на уступку. Стремительно выскользнувшая из ножен Неотразимая предупреждающе рассекла воздух перед сплюснутыми головками. Змеи отпрянули и разгневанно ощерились.

Дурачков на главной площади горгоновскими фокусами зачаровывай, а не алонию, пускай и недоучившуюся!

Нелюдь озадаченно замер, и спустя пару мгновений в его руках запорхали парные кинжалы. Однако движениям до странности не хватало обычной хамоватой уверенности, завершенности.

– Желаеш–ш–шь с–с–сраз–с–ситьс–с–ся? – Верьян как будто находился в состоянии противоестественной для него нерешительности.

Ага. Так жажду, что вот прямо бегу и падаю! В открытой схватке один на один мне с Верьяном и в нормальном состоянии справиться не удавалось, а уж в перекинутом – нечего и мечтать.

Я оптимистка, а не дура. Существенная разница, не так ли?

«В твоем случае эти определения нередко являются синонимами». Зануда.

Где не помог страх, решающую роль сыграл гнев – вся так тщательно сберегаемая эти дни Сила устремилась к точке сосредоточения. Приток энергии и ее концентрация благотворно сказались на зоркости магического зрения: абрисы человеческих аур проступили четче, а их цвета стали насыщеннее и определеннее – без размытых переходов. Материальный мир словно отступил в тень, предоставив ярко освещенную сцену межмирью. Оно – тончайшая прослойка между мирами – еще не грань, но уже их защита. Межмирье невозможно описать, как невозможно рассказать о каждом из миллиона оттенков серого этого удивительного места. Хотя бы немного увеличить мощность, и можно было бы увидеть даже всецветный перламутр межмировой Перемычки. Барьер, который мне не преодолеть. Пока не преодолеть…

Внезапно мое внимание привлекла Неотразимая, сияющая почти нестерпимо зеленым, в то время как все прочие предметы – трава, деревья, небо, солнце… – слилось в невнятную серую массу. То, что оружие у меня непростое, – было понятно сразу, а вот факт наличия у Неотразимой ауры, присущей лишь живым существам, стал для меня открытием.

Вот интересно…

«Может, лучше оставить этот интерес на потом, а вот прямо сейчас разобраться с теряющим терпение горгоном?» Пожалуй.

Покрепче ухватившись за рукоять Неотразимой одной рукой, тем самым освободив левую для пассов, я переступила через уткнувшуюся в землю Эону – неподвижную фигуру в ярко–голубом ореоле ауры. Встав напротив замершего, подобно змее перед броском, Верьяна, я начала медленно раскачиваться из стороны в сторону. Мое низкое, утробное пение рябью пробежалось по серому, вязкому пространству, затухая вдалеке и сигналя знающему о творимой волшбе.

Сейчас уже не до конспирации.

Я не собиралась изображать из себя великую заклинательницу аспидов – вопреки расхожему мнению, змеи почти не слышат звуков, и соответственно музыкой гадов не зачаровать. Однако это же и означало, что горгон не сможет противостоять Песенной магии – нельзя одолеть то, чего не знаешь и не понимаешь.

Использовав меч как основу для заклинания Хлыста, я стеганула им воздух в направлении Верьяна, намереваясь отбросить противника, а при благоприятном стечении обстоятельств – так и сознания лишить.