empty-line/>

Кто б ни был ты, когда ты будешь в горе,

Знай: до тебя уже на сумрачной звезде

Я побывал, я стыл, я плакал в коридоре.

Чтоб не увидели, я отводил глаза.

Я признаюсь тебе в своих слезах, несчастный

Друг, кто бы ни был ты, чтоб знал ты: небеса

Уже испытаны на хриплый крик безгласный

Не отзываются. Но видишь давний след?

Не первый ты прошел во мраке над обрывом.

Тропа проложена. Что, легче стало, нет?

Вожусь с тобой, самолюбивым…

Названья хочешь знать несчастий? Утаю

Их; куст клубится толстокожий.

Как там, у Пушкина: «всё на главу мою…»

Что всё? Не спрашивай: у всех одно и то же.

О кто бы ни был ты, тебе уже не так

Мучительно и одиноко.

Пройдись по комнате иль на диван приляг.

Жизнь оправдается, нежна и синеока.

Мне, видевшему Гефсиманский сад,

Мне, гладившему ту листву рукою,

Мне, прятавшему в этой жизни взгляд

От истины, взирающей с тоскою

На нас, – за что такой подарок мне,

Евангельских стихов у Пастернака

Не любящему, как бы не вполне

Им верящему, как бы сделать шага

Не смеющему в направленье слез,

Струившихся в ту ночь, – иллюстративны

Все, все стихи на эту тему, – гроз

Ночных спонтанны вспышки и наивны!

Мне, видевшему в том саду цветы:

Тюльпаны, маки, розы, маргаритки,

Мне, может быть, ступавшему в следы

Те самые при входе у калитки,

Влекомому толпой туристской, – мне,

Про Мастера роман и Маргариту

Не ценящему: ведь о сатане

Слишком легко писать, в его защиту

И к славе, упрощается сюжет,

Разбитый изначально на два плана, —

За что мне эта зелень, этот свет?

А ни за что! Как ты сказал: спонтанно?

Разве можно после Пастернака

Написать о елке новогодней?

Можно, можно! – звезды мне из мрака

Говорят, – вот именно сегодня.

Он писал при Ироде: верблюды

Из картона, – клей и позолота, —

В тех стихах евангельское чудо

Превращали в комнатное что-то.

И волхвы, возможные напасти

Обманув, на валенки сапожки

Обменяв, как бы советской власти