Сомнения в обоснованности метода сопровождались и оговорками в отношении его полезности. Метод, как считают критики, не объясняет причин неравномерного распределения власти, а лишь называет ведущих участников политического процесса, что, по их мнению, имеет для исследователя довольно ограниченную значимость. Классификация лидеров по демографическим признакам не является описанием политической системы города, поскольку она не раскрывает отношений между ними. Для доказательства существования политической элиты необходимо не только продемонстрировать неравное распределение власти, но и показать, что наиболее влиятельные люди действительно объединены между собой и действуют вместе, а не находятся в оппозиции друг к другу. Иначе это просто группа лидеров, а не правящая элита [Wolfinger, 1960: 643] [213] . При этом репутационный метод не рассматривает субъектов власти в более широком экономическом, социальном и политическом контексте, и поэтому «мы не знаем, почему они властвуют» [Harding, 1996: 639].

Необходимость преодоления (или, по крайней мере, минимизации) указанных недостатков и проблем побудила многих исследователей внести некоторые коррективы и усовершенствования в репутационную технику. Например, в ряде исследований был испробован так называемый проблемно-специфический репутационный метод (the issue-specific reputational method), отличавшийся от классического репутационного подхода тем, что респондентов просили ранжировать людей по их власти в определенных сферах (см. [Clark, 1968с: 77–78]): информанты не только называли и ранжировали лидеров, но и указывали проблемные сферы, в которых они активны.

Также предпринимались попытки более точно сформулировать «репутационные вопросы». Например, Ч. Бонджин в своем исследовании в Берлингтоне реализовал две новации: 1) ранжирование лидеров осуществлялось не только самими лидерами, названными наиболее влиятельными в сообществе, но и нелидерами; 2) выделение трех типов лидеров – символического, видимого и скрытого. Бонджин использовал стандартную процедуру двухступенчатого репутационного анализа, на основе которого было выявлено 16 лидеров городского сообщества. Процедура исследования была следующей. Вначале он предложил исполнительному секретарю городской ассоциации назвать «лидеров сообщества, которые действительно решают проблемы» – выбрать до 20 наиболее влиятельных людей и ранжировать их «по совокупному влиянию», а также указать на сферы их участия (использовалось стандартное интервью, содержащее 78 вопросов). Всех людей, названных секретарем, попросили сделать то же самое. Техника «снежного кома» использовалась до тех пор, пока количество повторных упоминаний лидеров не стало во много раз превышать количество новых имен. В итоге после 45 интервью стало ясно, что есть довольно высокий уровень консенсуса относительно 16 лидеров сообщества и большой разброс мнений относительно примерно сотни людей, упомянутых в интервью [214] . Далее с помощью социометрической техники Бонджин показал, что «властвующая элита Берлингтона представляет собой скорее группу, чем просто совокупность людей» [215] .

Большинство исследователей, использовавших репутационный метод, останавливалось на этой стадии. Но Бонджин посчитал важным сравнить результаты ранжирования лидеров, сделанного самими лидерами и нелидерами – теми информантами, которые в итоге не попали в число 16 лидеров. Данная новация, по мнению Бонджина, позволяет избежать обвинений в том, что метод с самого начала подразумевает наличие властвующей элиты. В случае, если в городском сообществе нет элиты, при использовании данной техники следует ожидать и отсутствия согласия между двумя группами респондентов относительно выбора лидеров. Таким образом, данный метод «может обнаружить как отсутствие структуры власти, так и ее наличие». Например, если бы все упомянутые информантами лица распределились равномерно, то в таком случае можно было бы говорить о «вакууме власти». Однако этого не произошло: из 445 пунктов (choices), сделанных 38 информантами, 201 достались 16 топ-лидерам, а на оставшуюся сотню номинантов пришлось 224 пункта, при этом никто из них не получил больше 4 пунктов (чаще всего они имели по одному пункту) [Bonjean, 1963: 675–676].

Вторая новация Бонджина – выделение различных типов лидеров [216] – была вызвана тем, что традиционный репутационный метод оказывался не в состоянии обнаружить тех представителей властвующих элит, которые не имели высокого классового положения и (или) статуса [Ibid.: 680]. Вариации лидерства Бонджин классифицировал следующим образом. Видимые лидеры (visible leaders) хорошо известны всему сообществу; они обладают примерно одинаковой властью в глазах как лидеров, так и нелидеров. Власть скрытых лидеров (concealed leaders) не в полной мере осознается обычными людьми; ее оценки существенно выше у лидеров, чем у нелидеров. И наоборот, власть символических лидеров (symbolic leaders) переоценена; ее оценки существенно выше у нелидеров, чем у лидеров [Ibid.: 678]. В Берлингтоне Бонджин обнаружил 5 видимых лидеров и по 6 скрытых и символических лидеров, т. е. лидерство оказалось отчасти видимым, отчасти скрытым [217] . На целесообразность выделения различных типов лидеров при изучении власти указали и другие авторы, что нашло отражение в эмпирических исследованиях [Freeman et al., 1963: 791–798; Miller, 1970].

Учет различных концептуальных нюансов и вариативности механизмов власти и лидерства был осуществлен и в исследовании Ф. Тронстайна и Т. Кристенсена. Экспертам было предложено составить отдельные списки тех, кто а) обладает наибольшей властью, б) осуществляет наибольшую власть, в) является наиболее влиятельным человеком в городе и г) стал высшим лидером в городском сообществе. Ранжируя и специфицируя влияние лидеров на процесс принятия решений, эксперты выделяли десятки «наиболее эффективных» с точки зрения а) выполнения проектов, б) инициации проектов и в) блокирования проектов. Они также назвали тех лидеров, чей рейтинг, с их точки зрения, завышен, занижен, кому больше доверяют, кто не пользуется доверием [Trounstine, Christensen, 1982: 61–69].

Некоторые другие проблемы и трудности репутационного метода также могут быть в той или иной степени сглажены. В частности, субъективность и произвольность в определении числа лидеров снижается путем использования тестов на статистическую значимость (например, ограничивая список лидеров теми лицами, которые набрали существенно большее количество голосов по сравнению с другими), выявлением кластеров или, наоборот, разрывов в количественных показателях лидеров, а также путем сопоставления показателей, полученных лидерами от информантов с их собственными оценками [Bonjean, Olson, 1970: 205–206]. Кроме того, в исследованиях более позднего времени больше внимания обращалось на роль социальной структуры и различных организаций, связей между ними и индивидуальными субъектами власти [Walton, 1977: 78–79].

Другим направлением совершенствования метода стало использование репутационного метода в комбинации с другими методами. С такой постановкой соглашаются и критики метода, выступающие против его использования в качестве самодостаточного [Wolfinger, 1960: 637].

Однако сторонники метода обычно и не возражают против необходимости (или, по крайней мере, желательности) использования в исследовании различных методик. Уже у Хантера достаточно много внимания уделялось анализу конкретных проблем, связанных с принятием важных решений в Атланте. Впоследствии, особенно после исследований Р. Престуса [Presthus, 1964] и Р. Эггера, Д. Голдрихаи Б. Свенссона [Agger, Goldrich, Swanson, 1964], идея о целесообразности строить исследование на сочетании методов фактически стала общепринятой [Hawley, Wirt, 1974а: 137; Aiken, Mott, 1970: 200; Orum, 1978: 134; Domhoff, 1978: 137].