Ставшая классической формулировка основного вопроса исследования, заявленная уже в самом названии книги – «Кто правит?», – подразумевает объяснение главной проблемы демократии: каким образом может быть осуществлен ассоциирующийся с ней идеал политического равенства в условиях неравенства ресурсов? «Кто правит в политической системе, где практически все взрослое население имеет право голоса, но знания, богатство, социальные позиции, доступ к официальным лицам и другие ресурсы распределены неравномерно?» [Dahl, 1961: 1].

С этого вопроса начинается содержательная часть книги. По мнению Даля, на данный вопрос нет четкого ответа, по крайней мере в отношении американской политической системы. Имеющиеся объяснения [283] Даля не устраивают.

Ответ на поставленный вопрос Даль видит в решении следующих проблем:

– Является ли неравенство ресурсов политического влияния «кумулятивным» или «некумулятивным»? То есть, ведет ли преимущество в обладании одними ресурсами к преимуществам в обладании другими ресурсами?

– Как проходит процесс принятия важных политических решений?

– Какие группы людей оказывают наибольшее влияние на процесс принятия решений? Принимаются ли политические решения одними и теми же людьми?

– Из какой страты рекрутируются лидеры – люди, обладающие наибольшим политическим влиянием?

– Имеет ли место тенденция к формированию единой сплоченной правящей группы, или же лидеры склонны к размежеванию, конфликтам и торгу между собой?

– Какова сравнительная значимость наиболее распространенного политического ресурса – права голоса?

– На что ориентируются лидеры: на интересы небольшой группы богатых людей с высоким статусом или же на большинство голосующих?

– Насколько устойчивы или изменчивы структуры политического влияния? Каковы источники изменений и (или) стабильности политической системы?

– Насколько важна для демократии и равенства приверженность граждан «американскому кредо»? Влияют ли на функционирование политической системы убеждения граждан в необходимости демократии? Если да, то каким образом? [Dahl, 1961: 7–8].

Далевский подход органично вытекает из его понимания политической власти и ее индикаторов. По Далю, власть имеет место в ситуациях, когда субъект заставляет объект делать то, что объект в ином случае не стал бы делать [Dahl, 1957: 201–215]. Она возникает в ходе конфликта между субъектом и объектом, когда субъекту удается навязать объекту свою волю. В политике навязывание воли осуществляется в процессе принятия политических решений, в которых стороны занимают противоположные позиции. Поэтому ответ на вопрос «кто правит?» зависит от того, какие индивиды и группы успешно инициируют и обеспечивают принятие выгодных им политических решений, а анализ власти фокусируется на различных аспектах принятия политических решений, по которым можно судить о ее распределении в обществе.

Власть не является структурным феноменом, независимым от ее носителей; она не заключена в позициях, в социальном статусе, богатстве или каких-либо других социальных отношениях и институтах (последние выступают лишь в качестве условий и ресурсов власти), а существует в процессе соперничества между политическими субъектами по поводу каждого конкретного политического решения. Нет «власти вообще»; власть всегда имеет конкретную сферу, отражающуюся в политическом решении. Поэтому в политике число субъектов власти (в принципе) может быть очень большим в силу вариативности форм социального взаимодействия.

Одним из принципиальных оснований далевской концепции является различение между потенциальной и реальной (актуализированной) властью. Само по себе наличие значительных экономических ресурсов или позиций (потенциальная власть) не обязательно свидетельствует о том, что именно их носители осуществляют власть в городе. Поэтому о распределении власти невозможно судить изначально – до эмпирической проверки различных аспектов процесса принятия решений [Dahl, 1958: 463–469] [284] . Даль не приемлет введенный Хантером термин «структура власти», подразумевающий наличие в городском сообществе какой-то заданной изначально устойчивой конфигурации власти [285] . Он также отвергает позиционный и репутационный методы определения субъектов власти, поскольку они не учитывают сферность власти и фактически не различают потенциальную и актуализированную власть.

Правильным методом исследования, по Далю, является выделение институциональных сфер, имеющих наибольшее значение для жизни города и рассмотрение совокупности политических решений, характеризующих расклад сил в этих сферах. Этот метод, получивший название «решенческого» или «проблемного», претендовал на более адекватное определение политических лидеров по сравнению с репутационным и позиционным [286] . Его принципиальное отличие от двух других методов

исследования власти заключается не столько в характере и способах получения необходимой информации (все исследователи власти интервьюируют известных людей, анализируют газетный материал, работают с архивами, с документами политических организаций и т. п.), сколько в том, что именно выбирается в качестве предмета исследования. Как подчеркивает Д. Риччи, Даль и его коллеги стремились избегать изучения людей и их ресурсов «издалека»; им было важно наблюдать их непосредственно в конкретных действиях, в событиях [Ricci, 1971: 128–129].