Шрифт:
Я живо снял со спину лук и выпустил стрелу в ближайшего мятежника. Молния прожгла его насквозь, оставляя на его голубоватой куртке черное пятно.
Эльфы сошлись, и стали медленно наступать.
Я откатился к забору и облизал потрескавшиеся губы.
О, Сарн! Какой сегодня длинный день… Каждая его секунда, врезалась в память вечностью… Мне казалось, что я навсегда запомню его… Какой же он долгий!.. О, Сарн, ну почему он такой долгий?..
Мир вдруг окрасился сотнями разнокалиберных молний. От их раскатов заложило уши и мне даже показалось, что я потерял на какое-то время сознание.
Когда чуть очухался, то осторожно подполз к воротам.
Эльфы ни с кем не церемонились один за одним уничтожая мятежников. И уничтожая жестоко.
— Я.
Первосвет схватился за свою голову и попытался сесть.
&-Чтть, и никто не спасся.
Я покосился на Проспера ди Дазирэ, на его мокрый от пота лоб, трясущиеся от напряжения руки… Он был на пределе своих сил, как, в прочем, и иные маги.
Гудимир Бельский отступил чуть назад, и началось его противостояние с эльфийскими магами.
Он не выглядел испуганным. Поразило его безразличие к своим товарищам: Бельский с тонкой насмешкой на устах смотрел на корчащихся от боли солдат и колдунов, кучки пепла и взмахнул посохом.
Один из эльфов отлетел в сторону и распластался на земле. И вдруг с неба на него обрушился огромный огненный шар. Секунда-другая и на этом месте остались лишь раскаленные камни.
Я подкатился к кустам и шмыгнул во двор, стараясь быть не замеченным. Задворками прокравшись к шатрам, аккуратно разрезал плотную ткань и ввалился внутрь.
Слава Тенсесу, тут никого не было. Но всё равно искать надо следовало быстро.
Я вывалил на землю всё, что было в сундуках — пусто. Выбравшись через прореху назад, направился к следующему шатру.
В общем, бумаги мне попались лишь в третьем, последнем. Развернул свитки, а на них лишь сплошная абракадабра.
— Что за… — и тут меня осенило. — Тайнопись! Ну, конечно же! Кто в здравом уме будет подобное хранить по-другому?
Я сгрёб всё, что нашёл в одну кучу и запихнул в походную сумку.
Ещё раз для порядку оглядевшись, приоткрыл полог.
Гудимир Бельский стоял ко мне спиной. Он всё также легко расправлялся с эльфами. И вот ещё один из них, корчился в огненном пламени, бликующем зелёными сполохами.
Была, не была. Я снял лук и прицелился ему чуть пониже головы.
— Взрыв!
Тетива глухо тренькнула и стрела стремительно ушла вперёд. Тело колдуна мгновенно разорвало на несколько частей…
18
У ворот толпилось человек сто. Это были и крестьяне с окрестных хуторов везущих в столицу свои товары, ещё торговцы и ратные люди. Все отчего-то шумели и недовольно ругались.
Я слез с коня и стал проталкиваться сквозь толпу, часто слыша вслед: «Куда прёшь?»
Огрызаясь, я наконец пробрался ко въезду в Новоград. Здесь дорогу преградили несколько стражников под началом здоровенного сотника, в коем я, хоть и с трудом, но узнал Гюряту.
— Чего тебе? — недовольно бросил один из стражников, выставляя вперёд пику.
— Рука помощи. С донесением к Избору Иверскому, — браво ответил я, демонстрируя знак Сыскного Приказа.
Стражник переменился в лице, но тут же повернулся к сотнику.
— Тут это… из Сыскного Приказа…
— Кто таков? — сотник подошёл ближе.
Я сразу понял, что он меня не узнал.
— Что тебе? — деловито спросил он, чуть подбоченясь.
— К Избору Иверскому с донесением из Орешка.
— Да? — как-то язвительно заметил Гюрята.
Он внимательно посмотрел на мой знак, почухал кончик своего красного носа и лишь потом, чуть щурясь, проговорил:
— Этого пропускай…. Нет! — вдруг он взмахнул рукой. — Лучше проводи его сам.
Мы со стражником прошли через ворота и оказались в столице.
Меня сразу поразила относительная безлюдность и тишина на улицах Новограда.
— Послушай, друг, — начал я, — а что приключилось?
Сопровождающий ратник оглянулся и почти шепотом произнёс:
— Бунт, братец. Вчерась тут такое было!
Он сделал такие огромные глаза, будто увидел самого Нихаза.
Правдами и неправдами, но мне удалось выяснить, что тут произошло. Потом, конечно, я не раз слышал совершенно иные изложения бунта, прозванного впоследствии «Железным утром».