— Люнолизю! — раздался резкий крик одного из руководителей. Маленькие люди ухватились руками, кто за что мог. Сильный толчок, словно машины влетели в запертые ворота; потом гробовая тишина, покачивание, машины откинули с боков свои щиты, и Прокошка с Игнашкой увидели, что они летят над какой-то землей. Одиночки-луналиты спорхнули с машин и, как белые птицы, полетели рядом. Летели над чем-то высоко; внизу, как разлитое молоко, белый свет; спускались ниже — ни очертаний города, ни зданий. Свет стал раскалываться на маленькие солнца, в пролетах черные пятна, ленты прозрачной воды, в роде в речках. Солнца ярче, темные пятна четче, теплее воздух. Уже ясно видно, что над лесами летят, над озерами, но нигде никакого жилья. Скользят машины почти по земле, ныряют, как вальдшнепы, в аллеях леса.

Сел и около большого озера, окруженного деревьями. Луналиты сняли с лиц маски и стали раздеваться.

О-о, какие это были красивые люди! Маленького роста, как пятилетние мальчики, они, видимо, были энергичные и сильные. Их тела, голые, белые до прозрачности, отличались гибкостью, и в то же время были упруги, как резина. Чистые лица, без растительности, говорили за то, что все они мужчины. Теперь слышен был их говор, певучий такой, нисколько не похожий на говор людей Земли.

Сняв с себя белые костюмы, луналиты оделись в яркие цветные набедренники, на плечи они накинули какие-то крылатки, распускающиеся, как крылья, они даже их пробовали, взмахивая ими. Золотистые, как солома, волосы на голове ничем не прикрывались.

Когда все они оделись, крылья летательных машин сомкнулись, и они напоминали в таком виде нечто в роде овального большого яйца. Никем не управляемые, машины поползли к озеру и через минуту скрылись под водой.

Игнашка с Прокошкой едва успели выпрыгнуть из корзины. Корзина была подхвачена двумя луналитами и все они, сверкая яркими набедренниками, распустили свои крылатки-крылья и улетели.

Игнашка с Прокошкой остались на берегу озера и долго смотрели в ту сторону, куда полетели эти маленькие красивые и нарядные люди.

— Ну, Прокошк, у нас с тобой хороши шарики, а у них, брат, дело не хуже нашего: летают.

— Я думаю, полетим и мы — только бы узнать, как это у них и где они живут.

Ничего не оставалось Игнашке с Прокошкой, как пойти в направлении, куда полетели луналиты. Перед ними было два пути: полем чистым и лесом. И в поле и в лесу светились огоньки, указывающие куда-то дорогу. Наступила ночь куда темнее земной ночи кругом ничего не видно.

Огоньки в лесу и огоньки в поле не светили, а словно брызгали светом, и свет лежал длинной полосой, как луч прожектора, теряясь где-то далеко-далеко; было немного душно, точно перед грозой, и парило. Хотелось ветерка.

— Я бы сейчас никуда не пошел, — сказал Прокошка. — Давай заночуем вот тут, около озера, а завтра видно будет. Все равно этих леших не догонишь.

— Пойдем.

Ребята сели на траву, на опушке леса, недалеко от озера и собрались было закусить. Есть хотелось страшно, по в их распоряжении ничего не было, кроме шариков.

— И в дурацкий же край мы попали! — рассерженно произнес Игнашка. — Хоть бы где какое жилье.

— Может быть, и есть где, да не видно сейчас — темно. Живут же где-нибудь эти летуны.

Огоньки вдруг погасли и стала черная темень. Ребята уснули.

Спалось крепко на открытом воздухе. Не то во сне, не то наяву подходил к ним какой-то человек и спрашивал: — Игнашка и Прокошка, куда вы попали? Вернее, это им снилось, потому что, когда они проснулись, около никого не было. Перед глазами открылось чудо. Где они? Вместо голубого неба, что-то в роде стеклянного белого потолка. Он, как сплошное солнце, только не огненное и не красное, а белое, как серебро, раскинулся над ними и поливал все таким светом, что был яркий белый солнечный день.

— Вот так небо! — произнес Прокошка, указывая пальцем вверх. — Его рукой достать можно.

— А смотри, деревья какие! — ахнул Игнашка. — Лопухи на них, а не листья.

Деревья были с розовой корой и с зелеными листьями, похожими на слоновьи уши. Ветерок был очень слабый, и они еле покачивались, тихо звеня, словно металлические. В лесу, в темной густоте, виднелись кусты мелких растений увешенные цветами всех красок: белые, желтые, синие, голубые, оранжевые, черные, золотистые и матовые. Попадались цветы больше человеческой головы и цветы меньше булавочной головки, которые светились, как огоньки. Пахло так, что, без привычки, кружилась голова. Но что больше всего поразило ребят — это трава, тонкая, как волос, и такая зеленая, словно она только что выросла. Ею была покрыта вся земля, и земля — не черная, не рыжая, а пепельная, мягкая, как песок. Всюду трава, леса, озера, зеленая, в белом солнце утопающая равнина и много-много птиц. Они пели и кричали всеми голосами, на все лады и были, как цветы: разных цветов и разной величины. Таких птиц ребята никогда не видели: они были красивее попугая, красивее павлинов и ручные, как куры.

Игнашка с Прокошкой так увлеклись виденным, что забыли про свои шарики и стояли видимыми. Птицы ходили около них, садились им на голову и даже, пробовали щипать их за волосы.

Одна, вся красная, большая птица, с черным клювом и зелеными глазами; роста побольше гуся, с золотистым хвостом трубою, подошла к ним вплотную и, с любопытством оглядывая ребят, прямо их удивила.

— Я с Земли! Я с Земли! — человеческим голосом закричала она.