Безоблачным теплым сентябрьским вечером 1782 года Селим сидел на веранде своего дома. Отсюда, от богатого квартала Хисар, открывался дивный вид на живописную долину, где в парке возвышались купола двух стариннейших мавзолеев: Османа — основателя империи, и его доблестного сына Орхан-Казы, завоевавшего Бурсу. Лучи заходящего солнца золотили кровли обоих величественных строений и словно бы вырезали из густой, темной, окружающей их зелени. Бывший пират наслаждался тишиной и покоем. Он думал о вечности. Бурно проведенная молодость теперь вспоминалась ему, как сон — расплывчатый, не ясный, скоротечный.

Потому вполне благосклонно приветствовал он давнего знакомого Алп-агу, служившего у командующего флотилией Мраморного моря адъютантом, и молодого человека, приехавшего вместе с ним. Алп-ага представил его берберу: Казы-Гирей, восьмой сын крымско-татарского хана Кырым-Гирея, умершего более десяти лет назад. При слове «крымский» Селим насторожился. Много разных событий в прошлом было связано у него с полуостровом. Но восточный этикет не терпит суеты и торопливости. Селим приказал слуге подать кофе и приготовился слушать рассказ гостей.

Первым выступил Алп-ага.

На правах старого боевого товарища турок заговорил об их совместных плаваниях, о корабельном быте, о Сулейман-паше, ныне отправленном в отставку и тихо доживающем век в Стамбуле. Кто спорит, адмирал знал, как свои пять пальцев, Черное и Азовское моря. Однако старческая немощь и болезни не позволяют ему вновь подняться на борт корабля и повести его к дальним берегам.

Во время этого монолога Селим Траблези исподтишка рассматривал молодого гостя. Ясное дело, он принадлежал к царскому роду, но одет был невзрачно, держался скромно. Конечно, мощь и слава династии Гиреев, правителей Крымского ханства, давно пошатнулись. Кануло в Лету их знаменитое конное стотысячное войско, совершавшее набеги на сопредельные страны и возвращавшееся домой с богатой добычей.

Последний осколок монголо-татарской Золотой Орды, узкоглазые кочевники, пришедшие на полуостров Таврида из безводных закаспийских степей, они недолго сохраняли свою независимость и легко покорились турецкому султану. От турок крымские татары переняли обычаи, нравы, культуру, язык. Не на монгола походил Казы-Гирей, а скорее на жителя Причерноморья. Рост он имел довольно высокий, правильную фигуру, смугловатую кожу, темно-карие глаза миндалевидного разреза и черты лица, близкие к европейским. Только черные жидкие усы, как бы обтекающие губы, и такая же жидкая маленькая бородка напоминали об азиатском происхождении его предков.

— Слышал я, — сказал Алп-ага, — что «Орхание» совсем недавно вышла из ремонта.

— Верно, — подтвердил бербер. — Он продолжался почти год и изрядно надоел команде.

— Хорошо ли работали люди из военно-морских мастерских в Гемлике?

— Они работали хорошо, но очень медленно.

— Зато теперь твой корабль как новенький.

— Да. Он готов к походу.

— Потому мы приехали к тебе, достопочтенный Селим. У нас есть выгодное предложение.

— Пожалуйста, сколько угодно, — раис равнодушно кивнул. — Однако нынче моя жизнь — в руках Великого Господина [30] . Без приказа из Стамбула я и с места не двинусь.

— О том не беспокойся.

— А куда вы хотите плыть?

— В Крым.

Тут молодой представитель династии Гиреев вступил в беседу. Поначалу он подробно описал политическую ситуацию в Крымском ханстве, которая Селима Траблези совершенно не интересовала. Рассуждения о джихаде — священной борьбе с неверными — тоже не вызвали у него особых эмоций. Любые боевые действия, и особенно кораблей на море, — должны хорошо оплачиваться, но пока Казы-Гирей не производил впечатления солидного заказчика.

Все же гости заставили капитана отыскать карты и лоции Черного моря и показали ему город на юго-западном побережье, куда хотел отправиться восьмой сын покойного Кырым-Гирея. Бербер знал это место — Гёзлёве, крупный торговый порт, бывшая османская, ныне ханская, крепость. В годы минувшей войны Селим бывал там. Он хорошо помнил весьма удобную гавань, полукругом врезающуюся в сухую, рыжевато-серую крымскую землю.

Выяснилось, что Казы-Гирей поедет не один, а с отрядом единомышленников, насчитывающим примерно тридцать человек. С ними будут военные грузы — огнестрельное и холодное оружие, порох, свинец, амуниция.

— Недешево вам обойдется такое путешествие, высокостепенный господин, — ласково улыбнулся царственному собеседнику бывший пират.

— Деньги есть! — бросил ему татарин.

— Но каковы сроки?

— Чем раньше, тем лучше.

— Ладно, кто отдаст приказ? Кто заплатит аванс мне и моим людям, хорошо обученным, смелым, опытным?

— Много верных слуг есть у нашего государя, — со значением произнес Казы-Гирей. — Лучшие из них собрались в Стамбуле, на улице Согук-чешме, недалеко от мечети султана Ахмата, именуемой в народе Голубой…