может даже пошла бы кровь. Он только того и ждал. Это дало бы ему оправдание вернуться в тир и

врезать смотрителю.

Он сжал, но в руку ничего не вонзилось. Совсем наоборот; кукла казалась мягкой и податливой,

и это было приятно. Он снова сжал её, крепко, но не грубо. Развалившись у него в руке, кукла томно

ему подмигнула. Он уставился на неё, и, казалось, она тоже уставилась на него — этот момент длился

бесконечно. Наблюдая за ним, Рейчел сначала нервничала, что он вдруг поранится и обвинит в этом

её, затем стала ещё больше нервничать, когда он этого не сделал. Он просто стоял и смотрел на куклу.

Она была тёплой на ощупь. Под красным платьем он ощущал изгибы кукольного, нет —

живого женского тела. К ней было приятно прикасаться. Такой и должна быть женщина: мягкой,

тёплой, с пышными формами.

Рэйчел вздрогнула, когда он поднял голову и бросил на неё враждебный взгляд — не из тех, к

которым она успела привыкнуть. Он снова начал рассматривать куклу. Увидев, как его толстые,

мощные пальцы медленно ощупывают её, Рейчел почувствовала внезапную ревность и незнакомый

привкус страха.

Тэд пожалел, что не пришёл на ярмарку один. Теперь ему приходилось мириться с

присутствием Рейчел, которая прилипла, как банный лист, и следовала за ним повсюду. Он никогда

не мог повеселиться. Если бы у него была такая же девушка, как эта кукла, всё было бы иначе. Она

хорошо выглядит, она отлично одета, к ней приятно прикасаться. Он почти поверил, что может найти

такую женщину здесь, на ярмарке. Он бы приударил за ней, поболтал о том о сём, спросил бы, как её

зовут.

Я Трикси.

"Трикси, — подумал он, — красивое имя".

Спасибо. А тебя как зовут, сладкий?

— Тэд, — ответил он.

— Что? — спросила Рейчел.

Он бросил на неё ещё один нехороший взгляд, развернулся и пошёл дальше. Рейчел подождала

немного, размышляя, не сделала ли она чего не так. Потом пошла за ним.

Тэд шагал вперёд, толпа расступалась перед ним и смыкалась позади. Он едва понимал, куда

идёт. Едва ли это имело значение

Она не любит тебя.

Он всегда это знал. Конечно, знал. Он не понимал, зачем кому-то хотеть кого-то любить. Одно

дело верность, но любовь...

Ты ей даже не нравишься.

Ему и в голову не приходило, что у Рейчел может быть собственное мнение. Он остановился в

тени Спиральной Горки, над ним раздавался радостный визг несущейся вниз детворы. Он смутно

слышал и визг, доносящийся из-под земли, уже не такой радостный. Несмотря на прохладный

вечерний воздух, он потел, его лихорадило. Что-то шевельнулось у него в руке.

А мне ты нравишься, Тэд.

Он смотрел на яркие лампочки, бегущие вдоль Спиральной Горки, свет, струящийся потоками

красного, синего и зелёного. Из-за музыки, болтовни, смеха и криков он с трудом мог соображать. И

уж конечно, он не слышал, как сказал: "Ты мне тоже нравишься, Трикси.”

Со временем, я, может, даже полюблю тебя.

Одно дело верность, но любовь ...

— Тэд? Всё нормально? — Он обернулся как пьяный. На него смотрела какая-то баба, она явно

переборщила с макияжем. — Ты ужасно выглядишь! У тебя больной вид, Тэд!

Это она ужасно выглядела, а не он. Голова слишком маленькая. Красного платья нет.

— Тебе надо домой, ты что-то подхватил!

Он сказал нечто вроде: "Отвали от меня!", но слоги вываливались изо рта будто гнилая

картошка. Он не понимал что происходит, голова кружилась так, что не осталось сил злиться. Он

повернулся к женщине спиной и помчался прочь. Люди в толпе, кто с широко раскрытыми глазами,

кто широко улыбаясь, не смотрели на него, но расступались шумными призраками.

"Кое в чём женщина права", — думал Тэд, — "надо идти домой. Вместе с Трикси".

Прижимая куклу к груди, он полушёл, полубежал к выходу. За аркой воздух посвежее. В голове

прояснится. Он будет счастлив. Он будет любим. Трикси приятно прижималась к груди, прямо как