— Вы ничего не сможете доказать. Даже если у вас есть образцы ДНК из кабины, у полиции всё равно нет законных причин требовать образец от меня.

— Она их найдёт. Дугал Маккрэй ленив — но он сам отец, у него маленькая дочь. Он вцепится в это дело как бульдог и не отпустит, пока не получит всё необходимое, чтобы прижать вас к ногтю, су…

Я оборвал себя. Я хотел назвать его сукиным сыном — но это было неправдой; он был сыном хорошей, любящей женщины, которая заслуживала гораздо большего.

— Так или иначе, но вам конец, — сказал я. И в этот момент меня осенило, и я почувствовал, что в этой вселенной всё-таки есть немного справедливости. — Вас ведь отправят на Землю, вы знаете?

Ральф, наконец, вскинул голову; его худое лицо посерело.

— Что?

— Туда отправляют всех, приговорённых к сроку дольше двух марсолет. С точки зрения жизнеобеспечения слишком дорого держать преступников здесь все эти годы.

— Я… я не могу на Землю.

— Вас никто не станет спрашивать.

— Но… но я родился здесь. Я марсианин, по рождению и воспитанию. На Земле я буду весить… сколько? Вдвое больше, чем обычно…

— Вообще-то втрое. Палочник вроде вас вряд ли сможет там передвигаться. Вам следовало делать то, что делаю я. Каждое утро я занимаюсь в спортклубе Галли — это недалеко, кстати, от верфей. Но вы…

— Я… моё сердце…

— Да, нагрузка будет порядочная. Не повезло вам…

— Эта гравитация меня убьёт, — сказал он полузадушенным голосом.

— Вполне возможно, — согласился я, невесело усмехаясь. — В лучшем случае вы будете прикованы к постели до конца своих скорбных дней — беспомощный, как дитя в колыбели.