Над нами, казалось, пролетали часы, годы, века, целые эпохи, а мы все стояли перед сверкающими серебряными занавесями, которые скрывали от нас черный алтарь, увенчанный сияющим изваянием его загадочной, как сфинкс, хранительницы с лицом, где застыла улыбка вечной любви и сострадания. В то время как мы барахтались в темных водах сомнений, перед нами проходило все минувшее. Событие за событием, во всех подробностях, вновь разворачивалась та эпопея, которая началась в пещерах Кора; наши мысли давно уже были созвучны, и каждый из нас читал в душе у другого, как в своей собственной.

И тут мы поняли, что наши мысли открыты не только для нас, но и для кого-то третьего. Мы не видели ничего, кроме алтаря и статуи, не слышали ничего, кроме медленного пения жрецов и жриц и змеиного шипа огня. Но мы знали, что наши сердца — открытая книга для Той, что наблюдала за нами, стоя под сенью крыльев Матери.

Занавеси раздвинулись. Перед нами была небольшая алтарная, высеченная в большом черном камне; в самом ее центре — трон. Женская фигура, вся с головой в волнах белого покрывала, спадающего на мраморные ступени. В полутьме, которая царила в алтарной, мы видели только, что под складками покрывала Оракул держит в руке драгоценный скипетр с петлей наверху.

Повинуясь какому-то властному импульсу, мы, как и Орос, опустились на колени. Послышался тихий звон — как будто бы звенели колокольчики, и, подняв глаза, мы увидели, что Оракул протянул к нам свой скипетр в форме систра. Раздался негромкий, отчетливый и, как мне показалось, слегка дрожащий голос. Говорил он на греческом языке, куда более чистом, чем у всех остальных.

— Добро пожаловать, странники; я знаю, вы прибыли в эту древнюю святыню издалека и, хотя, несомненно, исповедуете другую религию, не стыдитесь отдать долг поклонения той недостойной, что является сейчас Оракулом, хранительницей тайн. Встаньте, у вас нет причин опасаться меня, ведь это я послала свою Проводницу и слуг, чтобы они привели вас в Святилище.

Мы медленно поднялись и стояли безмолвно, не зная, что сказать.

— Приветствую вас, странники, — повторил голос. — Скажи мне, — скипетр показал на Лео, — как тебя зовут?

— Лео Винси.

— Лео Винси? Красивое имя, вполне достойное человека столь благородной наружности. А как зовут тебя, спутник Лео Винси?

— Хорейс Холли.

— Так, скажите же мне, Лео Винси и Хорейс Холли, чего вы ищете здесь, у нас в стране?

Мы переглянулись, и я сказал:

— Это долгая и странная история. Но как мне называть тебя, о Оракул?

— Тем именем, которым меня здесь называют, — Хес.

— О Хес, — начал я, а сам подумал: «Каким именем, любопытно, называлась она прежде?»

— Я хочу слышать эту историю, — перебила она, и я уловил нетерпение в ее голосе. — Не всю, конечно, ибо я знаю, что вы оба устали, хотя бы часть. Жизнь в этом доме благочестивых размышлений однообразна, о чужеземцы; и ни одно сердце не может жить только минувшим. Я с удовольствием послушаю о том, что происходит в мире. Расскажи же мне, Лео, как можно короче, но только истинную правду, ибо в присутствии Той, чьей Посланницей я являюсь, нельзя говорить ничего, кроме правды.

— О жрица, — заговорил он с обычной своей лаконичностью. — Я повинуюсь. Много лет назад, когда я был совсем еще молод, мой друг и приемный отец и я, прочитав древнюю надпись, отправились в дикую страну и там нашли некую божественную женщину, что сумела восторжествовать над временем.

— Эта женщина была безобразной дряхлой старухой?

— Я сказал, о жрица, что она восторжествовала над временем, а не пала его жертвой, ибо она обрела дар бессмертной молодости. Нет, она не была безобразна, наоборот, в ней, казалось, воплотилась сама красота.

— И поэтому, иноземец, ты поклонялся ей, как это свойственно мужчинам?

— Не поклонялся — просто любил ее, это не одно и то же. Вот жрец Орос поклоняется тебе, зовет тебя Матерью. А я любил эту бессмертную женщину.

— И ты все еще любишь ее? Нет, любовь не долговечна.

— Да, я все еще люблю ее, хотя она умерла.

— Как так? Ты же сказал, она бессмертна.

— Может быть, это была только иллюзия, видимость смерти, на самом же деле это был переход, перевоплощение. Как бы там ни было, я потерял ее и вот уже много лет, как пытаюсь найти.

— Почему же ты ищешь ее здесь, на моей Горе, Лео Винси?

— Потому что мне было видение, это видение и привело меня сюда — посоветоваться с Оракулом. Я хочу узнать о судьбе потерянной возлюбленной, а это можно сделать только здесь, и нигде больше.

— А ты, Холли, ты тоже любишь эту бессмертную женщину, чье бессмертие, однако, склонилось перед смертью?

— О жрица, — ответил я, — я тоже поклялся принять участие в поисках; куда бы ни направился мой приемный сын, я следую за ним. А он ищет утраченную красоту…