Она содрогнулась; ужас охватил ее ледяной волной.

Когда же ты умер, Дэнни?

Зачем ты здесь? Чтобы меня преследовать?

Что ты собираешься со мной сделать?

Вопросы проносились у нее в голове. Пугающие вопросы.

— Отдай мне письмо, Ханна, — настаивал Дэнни. — Никто не должен его прочесть. Никто не должен узнать.

— Но, Дэнни… — она смотрела на него во все глаза. Смотрела на привидение.

Золотистый солнечный свет свободно лился через его тело. Оно мерцало, то становясь четким, то расплываясь перед глазами.

Ханна подняла руку, защищая глаза.

Он сделался слишком ярким. Слишком ярким, чтобы на него можно было смотреть.

— Что ты хочешь со мной сделать, Дэнни? — спросила Ханна, крепко зажмурившись. — Что ты теперь со мной сделаешь?

Ответа все не было…

Когда Ханна открыла глаза, то увидела уже не одно, а два лица.

Два ухмыляющихся лица.

Ее братья тыкали в нее пальчиками и смеялись.

— Ты спала, — сказал Билл.

— Ты храпела, — сообщил Герб.

— А? — Ханна несколько раз моргнула, пытаясь прочистить голову. Шея ужасно затекла. Спина отчаянно ныла.

— Вот как ты храпела, — сказал Герб и издал носом отвратительный звук.

Оба с хохотом повалились на землю. Они покатились по траве, а потом устроили возню.

— Мне приснился дурной сон, — сказала Ханна, скорее самой себе, нежели братьям. Они ее все равно не слушали.

Она поднялась на ноги и вытянула руки над головой, пытаясь размять затекшую шею.

— Ой.

Кемарить под деревом — идея не из лучших.

Ханна взглянула на дом Дэнни. Какой, однако, реальный был сон, подумала она, чувствуя, как по спине пробегает холодок. И какой страшный.

— Спасибо, что разбудили, — сказала она близнецам. Они ее не слушали. Они уже мчались на задний двор.

Ханна нагнулась и подобрала письмо.

Она сложила его вдвое и зашагала через лужайку к передней двери.

Иногда сны бывают в руку, подумала она. Иногда сны подсказывают такие вещи, о которых иначе никак не узнаешь.

Я выясню правду о Дэнни, поклялась она.

Я выясню правду, хотя бы это и стоило мне жизни.

Вечером следующего дня Ханна решила узнать, дома ли Дэнни. Он, наверное, будет не против сгонять до Хардера за рожком мороженого, подумала она.

Она сообщила матери, куда идет, и через задний двор направилась к соседскому дому.

Весь день шел дождь. Трава влажно поблескивала, а почва под ногами была мягкой и вязкой. Бледно-желтый полумесяц поднимался над черными обрывками грозовых туч. Влажный воздух до сих пор был насыщен электричеством.

Ханна пересекла дорожку, но замешкалась в нескольких метрах от заднего крыльца соседей. Из окна кухонной двери на крыльцо падал квадрат тусклого желтого света.

Ей вспомнилось, как она, сгорая от стыда, стояла там несколько дней назад, как Дэнни открыл дверь, а ей нечего было ему сказать.

Ничего, на этот раз я знаю, что скажу, подумала она.

Вздохнув поглубже, Ханна шагнула в квадрат света на крыльце.

Она постучалась в дверное окошко.

Она прислушалась. В доме царила тишина.

Она постучалась снова.

Тишина. К двери никто не подходил.

Ханна нагнулась вперед и заглянула в окно.

— Ой! — удивленно вскрикнула она.

Мать Дэнни сидела за желтым кухонным столом, спиною к Ханне; в свете потолочной лампы ее волосы будто светились. Обеими руками она держала белую чашку с дымящимся кофе.

Почему она не отвечает на стук? — не могла понять Ханна.

Она помедлила, потом подняла руку и громко постучала в дверь. Несколько раз.

Мать Дэнни никак не отреагировала. Она поднесла чашку к губам и, не оборачиваясь, сделала большой глоток.

— Откройте дверь! — крикнула Ханна.

Она опять постучала. Потом позвала:

— Миссис Андерсон! Миссис Андерсон! Это я, Ханна! Ваша соседка!

Мать Дэнни поставила белую чашку на желтый стол. Она не обернулась. Она не встала со стула.

— Миссис Андерсон!..

Ханна снова подняла руку, чтобы постучать, но тут же бессильно ее опустила.

Почему она меня не слышит? — не могла понять она, глядя на изящные плечи женщины, на блестящие волосы, волной ниспадавшие на ворот блузки.

Почему она не подходит к двери?

И тут она содрогнулась от ужаса, сама ответив на свой вопрос.

Я знаю, почему она не слышит меня, подумала Ханна, отступая от окна.

Я знаю, почему она не реагирует на стук.