— Ну что ж, сегодня у нас с вами была последняя беседа, — наконец сказал человек с неприятными глазами. — Если вы что-то скрыли от нас, Филипп Аристархович, то сами и виноваты. Вы, надеюсь, понимаете: в любом случае мы вынуждены принять некоторые меры предосторожности.

— Посадите меня в тюрьму?

— Посадить мы вас не можем, — возразил хозяин кабинета. — В чем вы, собственно, виноваты? А ни в чем! Мы, Филипп Аристархович, в подобных случаях поступаем значительно гуманнее.

В эту последнюю встречу следователь выкурил столько сигарет, что, прежде чем подписать пропуск на выход, разгоняя руками клубы черного дыма, долго шарил по столу, не в силах найти перо. Получая подписанный листок, Филипп понял, что приговорен.

Филипп Костелюк не ошибся: в течение трех следующих дней в него дважды стреляли. Но оба раза неудачно. В первый раз разрывная пуля раздробила оконный шпингалет, во второй — продырявила рубашку и задела кожу на животе.

Нужно было бежать. Но куда? При помощи спутников-шпионов, способных точным ударом лазера проникнуть в игольное ушко, его в считанные минуты обнаружат. Найдут и убьют. В любой точке планеты. Если он побежит, то не станут они экономить и стрелять пулями. Направленный луч лазера, способный убить будущего ребенка в самый момент зачатия, настигнет его, где бы он ни был. Оставалось только одно: бежать в будущее.

Установленная на бетонном полу среди побитых казенных грузовиков самодельная машина времени походила на огромного младенца-олигофрена.

Было еще утро, ледяной московский ливень колотился в грязную полоску стекла, Прижимая к уху телефонную трубку, в которой раздавались всхлипывания его жены Земфиры, Филипп Костелюк смотрел сквозь это стекло, навсегда прощаясь с городом, где прожил сорок лет.

— Останься, — рыдала Земфира в трубку. — Возьми меня с собой!

— Ты знаешь, агрегат не выдержит двоих. Если я останусь, они меня рано или поздно все равно прикончат. Прощай!

Сквозь стекло он увидел, как подъехала машина, как из нее выскочили вооруженные люди в черных дождевиках. Кричащая телефонная трубка легла рядом с аппаратом. Филипп Костелюк надавил рукоять, включая фазу.

На скорую руку сляпанная из отходов и обломков одноразовая машина времени затряслась. В оцепенении Филипп замер среди гаража. Перед тем как его взяли на престижную работу в мэрию, он проработал здесь несколько лет. Валялись разбросанные по бетонному полу рваные чертежи, окурки, стояли пустые бутылки. Ацетиленовая горелка мерцала под желтой трубой водопроводного коллектора. Глаза цеплялись за каждый предмет: за треснутую фару грузовика, за черный телефонный аппарат, за фанерную перегородку, обклеенную порнографическими картинками, цветными этикетками и портретами президентов. Телефонная трубка рыдала голосом Земфиры:

— Возьми меня с собой!

Ностальгическое оцепенение продолжалось не более секунды, следовало поторопиться. Автоматные очереди уже крушили замки на железных дверях гаража. Он забрался в машину, привязал себя к старенькому креслу резиновыми шлангами. Агрегат усиленно задышал, когда нога Филиппа надавила педаль.

— Ну, — прохрипел он, не выпуская из зубов дымящуюся сигарету. — Ну, поехали!

В это мгновение он отчетливо увидел, как от стены отделилось розовое пятно. Пятно, медленно сгущаясь и приобретая очертания человека, поплыло к грузовику и вдруг пропало, растаяло без следа.

Он успел еще заметить ворвавшиеся в гараж черные дождевики. Автоматная очередь полоснула по бетону. Нога в грубом солдатском ботинке надавила сильнее, и красные кирпичные стены вокруг распались. Машина пошла в будущее.

Рука в кожаной шоферской перчатке без пальцев потянула рычаг. Фигуры в дождевиках размазало по пространству гаража, расплескало, как детскую акварель по грубой бумаге. В последний миг он успел сплюнуть горящую сигарету, и та упала куда-то на пол, поджигая дорожку пролитого бензина.

В маленькую дырочку, пробитую пулей, он увидел знакомую железную дверь, за которой размещался электрощит. На двери был череп и кости, на ней была надпись: «НЕ ВЛЕЗАЙ, УБЬЕТ». Это было последнее, что он видел.

У него не было полной уверенности, что машина пойдет в будущее, у него даже не было уверенности, что она вообще куда-то пойдет. Основу машины времени составляла банальная карта процессора — вершина технологии двадцать первого века. Такими картами пользовались повсеместно. За последние тридцать пять лет, после возникновения плоского микропроцессора «ПТ», процессорные карты печатались миллиардными тиражами и применялись абсолютно везде, начисто вытеснив из быта громоздкие компьютеры.

Для создания темпорального поля и перемещения во времени требовалась одна стандартная «ПТ-карта» величиной со спичечную этикетку. Достаточно было под контролем плоского микропроцессора раскрутить обычный автомобильный движок при температуре минус сорок пять градусов, и можно отправляться в будущее. Значительные сложности составляли изготовленные кустарным образом весовые балансиры и элементы хоть какого-нибудь управления. Но Филипп Костелюк, хоть и не без помощи своей преданной жены, справился и с этим.