– Существовали ли какие-либо традиции в части?

– Были. Что такое, к примеру, «давай обмоем награду»? Мы так делали: при вручении орденов и медалей мы в каску наливали водку до краев, все по очереди выпивали, оставшиеся медали только после этого вешали на грудь.

С наградным оружием. Слева командир взвода Савельев Николай, справа Садрединов Решат. Июнь 1945 года. Австрия

– Ощущалась ли в вашей батарее какая-либо дистанция между солдатами и офицерами?

– Видите ли, во-первых, на войне не было никакой дедовщины, потому что все были готовы на смерть, никто ведь не знает, когда пуля или снаряд тебя найдет. Поэтому стремились оказать друг другу помощь, быть вместе. И я всегда просил Великого Аллаха об одном: остаться в живых и увидеть плоды своей победы. Во-вторых, никакой вражды не было, не было никаких стычек. Все жили как одна семья.

– Кто обучал вновь прибывшее пополнение?

– Я и командиры взводов. Помню, после Курской битвы к нам прибыло пополнение. И один из новобранцев, старшина, был настолько тучный, что не мог двигаться. Мне его распределили, приходит ко мне командир взвода и жалуется:

– Товарищ старший лейтенант, что с ним делать?

Я вызываю Синицкого и говорю ему:

– Возьми старшину из вновь прибывшего пополнения, дай ему катушку связи (а она весом 32 кг), пусть он ползком прокладывает связь.

И когда старшине это сказали, он попытался отказаться, что, мол, не могу. Но Синицкий тогда рявкнул на старшину:

– Сможешь! Действуй!

И этот бедный старшина, надо же все ползком делать, начал связь прокладывать. И представьте, через 20 дней он приходит ко мне и благодарит:

– Ой, спасибо вам, товарищ старший лейтенант, вы меня сделали человеком. Я не мог себе даже ноги мыть.

И действительно, я его не узнал, он после работы связистом потерял 40 кг. И стал человеком. Жалко только, что его убили недалеко от Белой Церкви. Вот так и обучали пополнение.

– Какие потери несла батарея после Курской дуги?

– Вы знаете, после Курской битвы были потери не столько от немецких самолетов, а чаще всего от подрыва на мине, а с 1944 г. вражеская авиация вообще перестала интенсивно летать.

– Как кормили?

– В Севастополе и в Уфе кормежка была отличная, и хлеба всегда вдоволь было. А на фронте было так: офицерский паек, куда входила пачка папирос «Казбек», 1,1 кг хлеба, масло и по мелочи. Мне хватало. А вот в Польше, Венгрии, Чехословакии мы особенно полковой кухней не пользовались, сами доставали припасы у мирных жителей.

– Был ли на батарее НЗ? Приходилось ли его использовать?

– На пять дней сухпаек обязательно был. И пришлось один раз его использовать. Под Гомелем мы попали в окружение, и 29 дней у нас не было еды, некоторые начали из огородов всякое гнилье кушать, опухли от этого и погибли. Я же НЗ держал, выдавал понемногу. Оказывается, голод – это страшное дело. Никого не считает, ни командира, ни товарища. И ночью, когда на 29-й день прорвали окружение, нас, офицеров, забрали в самолетах в госпиталь в каком-то селе. Нас приняли истощенных, привязали к кроватям и начали кормить ложечками. Говорили, что не надо хлеба есть, что уже все, ничего не будет, только надо режим соблюдать. Только на шестой день начали хлеб давать. А кое-кто не соблюдал режим, оказывается, настолько истощается организм, что кишки лопаются, и погибают люди. После этого я дал себе слово, что если до конца жизни буду сыт хлебом, то мне от жизни больше ничего не надо. Сейчас я всегда своим детям говорю, что мы всё за хлеб отдавали.

– Случались ли в батарее какие-то столкновения между личным составом?

– Никогда, хотя у меня в батарее было 19 национальностей. И никто никого не упрекал и не называл по национальности. Такого не было, все как один тогда были. Ругают сейчас Советский Союз, конечно, много было несправедливостей, но была настоящая дружба народов.

– В период кризисов на фронте, когда враг, к примеру, подходил к Москве, какие разговоры велись среди курсантов?

– Когда Сталин выступил, все стало ясно, тогда и на снарядах мы писали «За Сталина!». Нас всех так воспитали. Почему-то мы все верили, что враг будет разбит и победа будет за нами. За это мы и шли, хотя сколько все это стоило жизней.

– Какие настроения были в войсках в период Курской битвы и после нее?

– Уже после Сталинградской битвы все понимали, что в войне произошел великий перелом. Уже все понимали, что война идет к победе над Германией. Уже в 1943 г. американцы нам начали поставлять новое оборудование, даже цейссовские дальномеры, много автомашин, «Студебекеры», «додж три-четверти». Особенно была поддержка по питанию, консервы и прочее. А уж после Курской дуги мы все уверены были, что победим. В 1944 г. вся территория СССР была освобождена, все ждали, что вот-вот наступит День Победы. Но честно скажу, мы думали, что после Победы жизнь станет лучше, но видите, как оно получилось.