Кто он, этот хитроумный Протей? Фокусник от литературы, ошеломляющий читателя каскадом изысканных словесных трюков и сюжетных головоломок, или философ-метафизик, пытающийся высмотреть «луч личного среди безличной тьмы по обе стороны жизни»? Язвительный сатирик, безжалостный препаратор человеческих пороков и слабостей, по-флоберовски бесстрастно подходящий к людям как к «мастодонтам и крокодилам» (и заспиртовывающий в своих книгах целые армии самодовольных пошляков и тупиц), или же тонкий лирик, воспевающий земную красоту, счастье любви и творчества? «Одинокий король», ищущий уединения и гордо презирающий почести и литературную славу, или же тщеславный ревнивец, досадующий на ее отсутствие, обрушивающий бурный ливень цианистой критики на литературных недругов и соперников, постоянно поддерживающий интерес к собственной персоне эпатажными заявлениями и эффектными декларациями?

Пожалуй, и то, и другое, и третье, и десятое, и двадцать пятое – и еще то, не понятое и не различимое нами, что предстоит понять и в должной мере оценить будущим поколениям.

Статья, которую вы имели удовольствие прочесть, предваряла сборник интервью и критических статей Набокова, подготовленного мной для «Издательства Независимая газета».

Примерно год спустя после выхода книги Д.В. Набоков (очень много унаследовавший от высокомерной публичной персоны «великого В.Н.», но слишком мало – писательского таланта своего отца) затеял тяжбу против меня, ее редактора-составителя, и издательства. Со страниц печатных и сетевых изданий в меня полетели увесистые булыжники вздорных обвинений. Авторы откровенно заказных статей, а затем их бездумные пересказчики объявляли, будто в моем предисловии «много высказыванияй, порочащих память Набокова» 284 .

В иске к издательству владелец «The Vladimir Nabokov Estate» выдвинул требование «о признании нарушения неимущественных авторских прав составителем книги» – цитирую одну из статей, полную шулерских передержек и нелепых инсинуаций: «“В предисловии и комментариях Николая Мельникова содержится очень много оскорбительных выпадов в адрес Владимира Набокова, поэтому он заявлен в иске в качестве соответчика”, – заявил в интервью журналистам г-н Усков (стряпчий Набокова fils. – Н.М.). Особое недовольство фонда и лично Дмитрия Набокова вызвала вступительная статья “Сеанс с разоблачением, или Портрет художника в старости”, в которой говорится, что писатель “вошел в американскую литературу через узенькую калитку, если не через черный ход для прислуги, и то лишь благодаря покровительству влиятельного американского критика Эдмунда Уилсона”. Литературовед – и в жизни страстный поклонник творчества Набокова – объективности ради утверждает, что писатель признавался в любви к Америке лишь для того, чтобы завоевать среди ее граждан новых читателей, а одно из интервью Набокова иностранному журналисту называл диалогом “глухого с идиотом”. Таким образом Николай Мельников хотел показать, как Набоков формировал свой имидж, которому традиционно уделял очень много внимания. <…> Возможно, именно поэтому истцы настаивают на том, что Николай Мельников должен стать соответчиком по данному делу. По словам Вадима Ускова, располагающего доверенностью на представление в России интересов Дмитрия Набокова, в случае признания правоты истцов литературовед и издательство “Независимая газета” должны будут выплачивать сумму ущерба пополам. Кстати, размер компенсации уже определен. Адвокат исходил из того, что тираж контрафактной книги составил 6 тысяч экземпляров, а ее отпускная цена равнялась 120 рублям. Умножив эти цифры, Усков получил сумму в 720 тысяч рублей, или 24 тысячи долларов» 285 .

Скандал, разразившийся вокруг злополучного «Набокова о Набокове», подарил мне весьма своеобразные «пять минут славы»: сообщения о моих злодеяниях появились едва ли не на всех интернет-порталах.

Целую бурю ругани вызвало даже упоминание о моей рецензии на жэзээлку А.М. Зверева редактором англоязычного сайта Nabokov–L, куда частенько захаживал Набоков-младший, дабы свести счеты с проштрафившимися переводчиками и толкователями отцовских произведений. Мешая грязные оскорбления с угрозами судебного преследования, хозяин империи «VN» перешел все мыслимые границы приличия, что в конце концов вынудило меня опубликовать на сайте Nabokov-L такой вот «ответ лорду Керзону»:

«Господин Набоков-мл.! 

Признаюсь, я был неприятно удивлен тем малопривлекательным грязеизвержением, которое невольно спровоцировала моя библиографическая заметка. Хотелось бы знать: что именно Вы имели в виду, говоря о “подлых инсинуациях”, будто бы обнаруженных кем-то в моих набоковедческих работах?! Прежде чем швыряться этими и подобными обвинениями, неплохо было привести хоть один вразумительный аргумент. Грязные оскорбления, которыми Вы одариваете меня уже не впервые, согласитесь, никак не тянут на “убедительные доказательства”: они запятнали не меня, а лично Вас и громкое имя Вашего отца, которое не дает Вам права вести себя подобным образом! Использованные Вами выражения создают впечатление (думаю, не у меня одного), что я имею дело не с сыном большого писателя, [а с лагерным паханом или буйнопомешанным, которому забыли дать успокоительного!] 286 .

 Литературная критика и реклама – не одно и то же: пора бы Вам это усвоить. Допуская, что некоторые мои оценки личности и творчества Вашего отца далеки от суеверного благоговения (видимо, единственный род эмоций, приемлемый для Вас), хочу заметить, что я имею полное право высказываться так, как считаю нужным, и по поводу В.В. Набокова, и по поводу любого другого писателя. И не Вам, никак не проявившему себя на неблагодарном литературоведческом поприще, указывать мне, что и как я должен писать. Тем более что, высказывая критические суждения в адрес В.В. Набокова (творчество которого, уж поверьте, ценю не меньше Вашего), я, в отличие от Вас и Ваших подловатых прихвостней, не переступал ту черту, за которой критика превращается либо в наглую клевету, либо в истошный маразматический вой. Утверждать всерьез, будто бы я завидую Вашему отцу (да это все равно что завидовать Бунину или Достоевскому!), может либо больной человек, либо злонамеренный лжец. Советую Вам, прежде чем Вы в очередной раз извергнете на меня лавину огульных обвинений, выбирать выражения и хотя бы бегло знакомиться с теми статьями, которые Вы пытаетесь обгадить, даже не прочитав их. Подобная стратегия применялась в стародавние коммунистические времена (например, во время травли Пастернака: «Я “Доктора Живаго” не читал, но скажу…»), теперь же она выглядит несколько комично. Кстати, не менее комичны и Ваши постоянные выпады против неугодных Вам переводчиков. Самоутверждаться за счет переводчиков В.В. Набокова легко: благо не существует эталонного перевода англоязычных набоковских текстов (если не считать вольного переложения «Лолиты») – ругать и придираться можно сколько угодно! Только вот ведь какая заминка: насколько я знаю, Вы никак себя не проявили как переводчик на РУССКИЙ язык, поэтому все Ваши “твердые суждения” на эту тему выглядят не слишком убедительно».

Впрочем, постепенно скандал угас и, насколько я знаю, до суда дело не дошло. Вероятно, адвокаты объяснили дряхлеющему плейбою, что ему не удастся взыскать двенадцать тысяч долларов с преподавателя эмгэушного филфака, явно не разбогатевшего после выхода книги non-fiction, изданной шеститысячным тиражом.