Ликург постарался успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Единственный вариант – отталкиваться от официально исследуемой в лаборатории болячки, а значит, придется побеседовать с кем-то из состава участников десятилетнего эксперимента. Эйдолон пролистал папку в начало и просмотрел список имен. Большая часть созданий по-прежнему состояла в штате ГНЦ – они Лика интересовали в последнюю очередь, свои своих не заложат, но было двое, покинувших стены родного научного центра, – они-то и требовались богу. Ведь не каждый день пенаты [9] покидают очаг, к которому, несомненно, в силу происхождения привязались. Прелюбопытнейший факт сложился. Не было б похмелья, заметил бы сразу.

В дверь осторожно постучали.

– Да?

– Лик, к тебе можно? – мягко поинтересовалась Горица.

Русалка слышала, как в кабинете громыхнул стол и отодвинулся стул. Маруся рядом закрыла ладонью глаза и вжала голову в плечи. Зверобой, поначалу просто развеселившийся при появлении двух опальных дев, теперь и вовсе угорал, опершись задом о стену с экранами. Такого спектакля в группе ему видеть еще не приходилось.

Дверь распахнулась, и прозрачные глаза бога уставились на подчиненную.

– Где вы были? Почему без выездного?

– Да мы по частному делу, в центр к бабе Бере, – тепло, успокаивающе проговорила берегиня.

Ее убаюкивающие интонации подействовали на бога почти мгновенно. По-видимому, он не ожидал применения целебной магии в свой адрес, а потому оказался открыт для ее воздействия. Прозрачные омуты стали светиться чуть меньше. Маруся даже дышать перестала, лишь бы подольше оставаться незаметной.

– Иму просто совсем извелся, а Руся сказала, что у ее бабушки есть зелье нужное. – Горица произносила слова и сама не верила, что Лик поверит. Никогда раньше не приходилось прикидываться дурочкой, она и сегодня не собиралась, если б Козлова посреди улицы театрально не бухнулась на колени и не заорала во всю свою луженую глотку: «Дорогая, я все сделаю, что захочешь!»

А они остановились не где-нибудь, а прямо под островом, чтобы вызвать на помощь Женю. Козлова была уверена, что секретарь Ярослава поможет им пройти незамеченными мимо КПП, так и случилось. Горица испытывала к дочери Атума двоякое чувство. С одной стороны, та была человеком и любопытна в поведении, в диалоге, но с другой, она с младых ногтей жила с приемным отцом в этом мире и давно перестала мыслить как человек.

– А где Иму?

Шеф усмирил свою божественную сущность, устало оглядел русалку, затем холодно – Марусю и вновь повернулся к Горице.

– Заходите обе.

Берегиня прошмыгнула внутрь и, воспользовавшись тем фактом, что шеф теперь переключил все свое внимание на вторую подчиненную, скорчила Марусе рожу, означающую потерю контроля над спокойствием Эйдолона. Первые мгновения ступора прошли, Лик восстановил свою власть, так что за любую попытку влиять на бога русалка могла поплатиться пойманной дозой собственной же магии, зеркально отраженной от его маниту. Козлова краем глаза поймала сигнал, однако что-либо предпринять уже вряд ли бы сумела. Ликург не сводил с нее суровых, внимательных глаз. Горица в данном случае была мягкой эмоциональной подушкой, которую Руся изначально собиралась проложить между собой и шефом. Оттого, что берегиня напросилась на путешествие в злачный район, было только проще привлечь ее к этой роли.

Ведьма поймала прохладный поток проникновения в свою голову урожденным психологом и благодарными словами припомнила бабушку с ее выбором преемника. Ни ученик аптекаря, ни тем более сам аптекарь не поддавались влиянию ни одного создания в мире. Это правило распространялось на всякую ступень воздействия. Не только магия была здесь бессильна, любовь не дарила аптекарям безумств страсти, не затуманивала мозг, месть не отравляла жизни. Всякая эмоция становилась подвластна хозяину в мгновения опасности. Руся порой была уверена, что благодаря последнему баба Беря выбрала в ученицы именно ее. Даже безумства Шута подчинялись власти древней как мир магии. Знание, кто именно, как и когда наделил избранных хранителей страшных магических тайн подобной способностью, содержалось в древнем закрытом свитке. По преданию, обладателем этого знания можно стать, но магия свитка сама выберет своего читателя, только этого пока не произошло.

Получить подобный щит можно было лишь одним способом – быть единственным учеником аптекаря. Магический дар сам незаметно снисходил на мага и оставался с ним до конца жизни. Из поколения в поколение принцип действия древнего наговора оставался незыблем. И ни одно создание в мире, кроме аптекарей, не способно было удержать хоть толику информации об уникальном даре. Скажи сейчас Руся Лику, что он не способен повлиять на нее или узнать ее глубинные эмоции, – Эйдолон просто не поймет смысла слов. Его сознания такая речь коснется в качестве ничего не значащих пустых звуков. Так происходило со всяким.

Шеф нахмурился и предпринял новую попытку познать истинные стремления Козловой, однако вновь потерпел неудачу. Ведьма оказалась на порядок сильнее, чем он рассчитывал. Козлова виновато поджала губы, а затем неожиданно заулыбалась во все тридцать два зуба. Лик растерялся, он уже не впервые видел на ее лице чудовищный оскал, который она, судя по всему, считала образцом очарования. Эйдолон прищурился и наконец сообразил, на кого таким образом пытается быть похожа женщина. Кри иногда так же улыбалась знакомым представителям богемы, только у нимфы улыбка очаровывала, у Маруси она скорее пугала и ставила в тупик.