Клеомен безуспешно попытался скрыть смех.

– Пошли. – Зверобой ухватил ведьму под руку и повел ее к выходу.

– Зачем? – не поняла женщина, оглянувшись в поисках поддержки со стороны остальных.

– Не зачем, а куда. К шефу. А зачем, он нам сам расскажет. Предсказываю, что понадобимся мы оба. Так что прекрати глазками стрелять и побудь верной спутницей моей никчемной горькой жизни.

Маруся неожиданно сообразила, что Зверобой впервые за все время разговаривает с ней больше чем парой-тройкой несерьезных издевок. Сейчас, конечно, тоже были издевки, но за ними скрывалась некая адресованная ей важная информация.

– И не смотри на меня так. Я тоже ранимый и нежный, мне к новичку привыкнуть надо. – Черт продолжал спокойно вести ее по коридору к кабинету. – Ну и отзывы на тебя положительные подкатили. Говорят, ты нашей русалочкой Лобастого умыла.

Маруся испуганно уставилась на спутника, когда до нее наконец дошел смысл сказанного.

– Иму тебя убьет, – с откровенным наслаждением констатировал черт, затем повернулся к ведьме и очаровательно искренне заулыбался.

Козлова продолжала сверлить испуганным взглядом Зверобоя. Как реагировать на его поведение, ей уже в голову не приходило. На данный момент она могла думать только о том, как Эйдолон со всеми ними справляется? Это ж удавиться можно! Ну и еще совсем чуть-чуть, пожалуй, о том, что путь к доверию и уважению Зверобоя лежал через сафари в криминальном районе.

Костя сидел на диване, зажавшись в угол и ощущая себя как минимум чужаком в собственной квартире, как максимум инопланетянином на Земле. Чудовищно, вдруг выходя с послеобеденных пар, узнать, что ты – какой-то там маниту, точнее, в тебе маниту. Только не чудовищно ужасно до помутнения в рассудке от несправедливости загубленной миром непознанного жизни или чудовищно прекрасно до поросячьего визга от широты открывающихся перспектив всесильности и крутой необычности, а чудовищно непонятно. Ну ожил мир фэнтези и чего с этим теперь делать? Как в книжках, кинуться в омут приключений и спасения мира?

– Эй, а у вас там императоры есть? – обратился парень к одному из двоих своих сопровождающих, что вот уже больше часа исследовали его квартиру на предмет всего подозрительного.

– Не-эт, – протянула «сестренка».

Костя все никак не мог заставить себя величать ее по имени.

– А артефакты?

– Пять – за попытку, два – за знания. Тебе временные документы выдали? Выдали. Вот иди, учись, тем более, скоро постоянные получишь.

И снова парню сделалось не по себе от присутствия этого негра. Как будто со зверем диалог вести пытаешься – ощущения те же.

– Школа магии? – Терять Косте уже было нечего, а просто молча сидеть скучно, двигаться ему Иму запретил.

– Вечерняя общеобразовательная, – откликнулся звероподобный с кухни.

– Звучит отстойно.

– Да у тебя там только дополнительные курсы по точным дисциплинам будут, общие курсы географии, биологии и истории – от силы пять лет займет, – проворковала Горица и присела рядом на диван. – Или всегда можно частного педагога нанять. В исключительных случаях рассматриваются и такие варианты.

Жалостливая речь девушки звучала еще хуже.

– А потом?

– А потом вышка. Или гражданское направление, или военное.

– И сколько там учатся?

– Все относительно. – Горица пожала плечами. – Зависит от будущей профессии. В среднем восемь лет, иногда двенадцать.

– Хреново! – Костя тихо свистнул.

– Это он что сейчас сказал? – Иму вышел с кухни с неким мелким предметом в руках, причем он в этом предмете на ходу что-то внимательно рассматривал.

– Это он поразился. Полагаю, даже ужас выразил.

– Ребят, вы самые бестактные создания из всех, кого я встречал. Я все еще тут, хотите поговорить обо мне – говорите со мной.

Косте снова почудился оскал вместо улыбки на лице Иму. Хотя надо признать, оскал не агрессивный, скорее насмешливый.

– Понимаешь, – начала еще более мягким тоном Горица, что не могло не бесить, – мы и так предельно вежливы. Говорить о ком-то при ком-то – это вполне уместно. Мы ведь не используем при тебе незнакомый язык общения между собой. Ты должен был обратить внимание.

Костя оторопел. Сразу вспомнился процесс недобровольного перемещения в мир иной.

– То есть это типа меня и похищали сугубо вежливо?

– Мы права человека соблюдаем.

Парень кивнул и решил для себя, что лучше промолчать. Бог его знает, какие по их меркам у человека права. И вот тут сам собой напросился вопрос:

– А я кто?

– Не человек, – понял его вопрос Иму.

– И все?

– Пока все. Твою принадлежность определит медицинская комиссия.

Горица со вздохом осмотрела расстроенное лицо мальчишки. Он явно представлял себе их мир иначе. Это были не глубокие убеждения, а скорее заблуждения, почерпнутые вскользь из художественной литературы этого мира.