– То, о чем ты говоришь, граничит с изменой, Эйден Прайд. Позор заключается в неоправданно больших потерях. В любом случае ты знаешь, что меня понизили не из-за нелепого провала наступления. Происшествие на Туаткроссе послужило лишь еще одной проверкой моих способностей. И результаты испытания оказались таковы, что понижение в звании стало очевидным.

– Очевидным?

– Не пытайся меня разозлить. Я, конечно, не прыгаю от радости, опять став простым звеньевым. Но я воин Клана Кречета и готова служить ему в любом звании и должности. Готова принять стойко все, что клан определит для меня. Ты теперь, конечно, стоишь выше меня по служебной лестнице. Что ж, наслаждайся своим превосходством.

Эйден покачал головой.

– Нет, Джоанна. Ты ошибаешься. Наслаждение местью – сомнительное удовольствие.

– Тот Эйден, которого я знала, получал бы удовольствие, отомстив.

– Ты забываешь, Джоанна. В те времена я не был Эйденом Прайдом. После финальной схватки за Родовое Имя я видел тебя только один раз и слышал, как ты сказала: судьба, а не собственные способности позволила мне приобрести Родовое Имя. С тех пор как я стал Эйденом Прайдом, мне пришлось многому учиться заново. Теперь моя единственная цель – самоотверженно служить клану. Быть примером для воинов моего подразделения.

– Странно.

– Что «странно»? То, что я наконец-то стал нормальным клановым офицером?

– Нет. Странность заключается в самом имени. Когда ты был просто Эйденом, то во всей обитаемой Вселенной не нашлось бы парня крепче и непреклоннее тебя. Теперь ты Эйден Прайд. Только куда подевалась твоя прежняя гордыня. Смотришь на Эйдена и видишь Прайда. Смотришь на Прайда и видишь Эйдена. Стоп! Кажется, я начинаю пороть чушь. По-моему, от твоего вина у меня заплетается язык, воут?

– Ут. От него может быть все что угодно. Но ты мне объясни одну вещь. Я долго не мог понять, что ты имела в виду, сказав, будто я приобрел Родовое Имя скорее благодаря судьбе, чем собственным способностям.

– Если честно, то уже не помню, какая мысль у меня тогда была. Я даже не припоминаю, говорила ли вообще о чем-то подобном.

Эйден кивнул.

– Жаль, искренне жаль. У меня этот случай из головы не выходит, а ты уже забыла о нем.

К сожалению, Эйден не мог рассказать Джоанне, как однажды прочитал несколько рассказов, где каждый персонаж помнил одни и те же события, но только на свой, особенный манер. В то время он не придал им значения. Но теперь их смысл открылся Эйдену с отчетливой ясностью.

– Попробуй вспомнить, – попросил он. – Что ты могла иметь в виду, относя мою победу к слепой воле судьбы?

Джоанна пожала плечами. От резкого движения воротник ее кителя чуть оттопырился, и Эйден, бросив мимолетный взгляд, рассмотрел глубокий шрам.

– Я не помню. И не хочу вспоминать. Какое значение имеет судьба для воина клана? Мне, например, даже до конца не очень понятен смысл этого слова. Ведь нас еще в сиб-группе учили – человек клана сам управляет ходом событий. В его власти менять течение жизни так, как ему хочется. Если, конечно, его желания не противоречат законам клана.

– А если войдут в противоречие, человек все же останется хозяином своей судьбы, воут?

– Ут. Во всяком случае, я так полагаю. И вообще, я терпеть не могу пустой болтовни о всяких абстрактных материях. Это все находится за пределами моего понимания. Меня интересует только то, что есть в учебниках по тактике боя. Это судьба. Держи ее у черного входа, и тебе не придется беспокоиться о ней.

– Может быть, и так. Наверное, жизнь – это обсуждение условий Вызова. Ставка против судьбы – вот во что мы играем.

Джоанна искоса взглянула на Эйдена, а затем залпом осушила бокал.

– С тех пор как я тебя видела последний раз, ты изрядно замусорил мозги всякой пакостью.

У Эйдена вдруг возникло желание рассказать ей о тайной библиотеке, но, видя, что Джоанна сверлит взглядом опустевшее дно бокала, понял, что откровенничать ни к чему.

– Ладно, хватит о прошлом. Главная причина, по которой я вызвал тебя сюда, – это предстоящее сражение, – сказал Эйден. – Ты не хочешь еще вина?

– Не вино, а пойло! Ну, давай еще!

– К сожалению, у моего подразделения не такой богатый боевой опыт, как у других, – начал Эйден, наполняя бокал для Джоанны. – Нас обычно держат в резерве, а потом посылают на прочесывание захваченной территории.

– Это что – жалоба?

Эйдена прямо-таки обжег ее пристальный, полный глухой ярости взгляд.

– Нет, не жалоба. Скорее сомнение. Надеюсь, у меня есть разрешение говорить откровенно?

– Ты хочешь сказать, что я должна держать наш разговор в тайне, воут?

– Ут. Я представляю, сколь сильно ты меня ненавидишь. Но я знаю также, что ты никогда не нарушишь клятвы.