— Не понимаю, — честно сказал Пётр.

— Ясно. Тема закрыта. Давай вернёмся к первоначальной цели экспедиции и всё-таки сделаем свою работу.

Некоторое время они шли по дороге. Потом Пётр спросил:

— А на другие темы я могу задавать вопросы?

— Запросто, — ответил Мирер. — Спрашивай.

— Какого уровня достигли нанотехнологии человечества?

Мирер на секунду задумался, потом ответил:

— Благодаря им потеряны три планеты земного класса и семьдесят два миллиарда человек. После чего законом от 3175 года нанотехнологии повсеместно запрещены под страхом смерти.

— Не слишком строго? Смертная казнь — удел варваров.

— Я видел одну из этих планет. Тебе знаком термин «gray goo problem»? Вижу, знаком. А я вот столкнулся с этим вживую. Когда самовоспроизводящиеся наноботы превращают цветущую планету в «серую пыль», состоящую из биллионов этих самых наноботов, зрелище не из приятных.

— В серую пыль? — не поверил Пётр. — И металлическое ядро?

— Не ядро. И даже не литосферу, — пояснил Мирер. — Поверхностную органику. Почву, растения, животных, людей…

— А аккуратно их использовать нельзя? На благо человеческой цивилизации?

— Каждый сотый человечек — потенциальный самоубийца, — жёстко ответил Мирер. — Каждый десятый самоубийца не прочь захватить с собой на тот свет кого-нибудь ещё. И тут перед нами встаёт большая проблема. Из-за одного психа, который запрограммирует наноботов на бесконтрольное размножение, может погибнуть человечество на всех обитаемых планетах.

— Дела… — задумчиво ответил Пётр.

Как ни странно, после этих слов страх отступил. Пётр ощущал себя не жертвой обстоятельств, а первопроходцем, от которого может зависеть судьба человечества. Исследователем. Они шли по дороге, а дымка висела буквально в нескольких метрах от них. Видимость упала почти до нуля.

— Так и должно быть, — успокоил Петра Мирер. — Это нормальная реакция на присутствие чужаков. Пылевая завеса.

Заверещал зуммер.

— Обнаружены первые признаки наноактивности, — вклинился в разговор невидимый Вернер. — Расстояние до границы разлома чуть менее километра. Продолжаем движение.

Мирер сразу насторожился, в его шагах проглядывала какая-то кошачья осторожность. Наноактивность — страшная штука, она поражает изнутри, быстро и неотвратимо. Петра охватила паника.

— Не нервничай, — неожиданно спокойно сказал Мирер. — От наноботов «вышки» защищены основательно. Следует опасаться предметов которые на несколько порядков больше. Какой-нибудь камень, способный пробить в скафандре микротрещину, гораздо опаснее самых жутких наноботов.

— Этот камень может состоять из наноботов, — сказал Пётр.

— Не думаю, — ответил Мирер. — Любые боты имеют свою специализацию. Универсальных наноботов не может существовать. Эта особенность законов наномира. Не те размеры, чтобы обеспечить полифункциональность таких конструкций.

— А если эти наноботы сконструированы специально, чтобы объединиться в камень, который пробьёт «вышки»? — предположил Пётр.

— Не проще использовать обычный камень?

— Эти наноботы созданы не людьми. Их создателями руководила нечеловеческая логика.

— Логика одна. Она не делится на человеческую и нечеловеческую, логика руководствуется целесообразностью.

Пётр не успел ответить, потому что в уши ворвался треск помех.

— До разлома осталось двести метров, — прозвучал голос Вернера. — Наноактивность параболически возрастает. Это очень похоже на город.

Это был последний раз, когда они слышали голос Вернера.

Если это и было похоже на город, то только издали. Когда спейсеры приблизились, их взору предстали бурые холмы, местами покрытые малиновой пеленой. Свистел пронизывающий ветер, впрочем, его-то как раз ожидали. На реформированных планетах ветра всегда лютуют — гипертермальные области пока не диффузировали, и перепады атмосферного давления бывают ещё те.

Начало города прозевать было невозможно. Бурая трава в человеческий рост опоясывала околицу почти правильным кольцом. А внутри начинались чудеса. Дорога, которая привела путников в город, заканчивалась большой петлёй, внутри которой стояла статуя. Это был человек десятиметрового роста, рука которого была устремлена в небо. Лицо его показалось Петру смутно знакомым.

— А ведь это песчаник, — заметил Мирер, просканировав породу.

Голос его в головных телефонах скафандра прозвучал приглушённо, но тем не менее отчётливо.

— Вот тебе и сверхцивилизация, — крякнул Пётр. — Не могли что-нибудь интереснее подобрать.

В голосе стажёра прозвучало разочарование.

— А какого космоса им использовать что-то интереснее, если у них наноботы есть? — тут же возразил Мирер. — Отдал команду — эта фигура в клопа трёхногого превратиться. Ещё одна команда — в планетарный бот. Или в жилище. Или в ракетную установку. Или в еду.

— В еду не получится, песчаник невкусный, как его не перестраивай.

— А откуда ты знаешь, чем чужие питаются?